Династия: сын с детства знал — будет военным

Для полковника Василия Клименко наступивший год полон событий и юбилеев. Череповецкий военный институт — его альма­матер и место службы последние 18 лет — в 50­й раз выпустит лейтенантов. Среди них будет и его сын Сергей, военный в пя­­том (!) поколении. Сам Василий Михайлович отметит 30­летие службы (а значит, и его выпуск в ЧВИИРЭ был тоже юбилейным — 25­м). И наконец, супруги Клименко будут праздновать нынче летом серебряную свадьбу: поженились сразу после распределения — и отправились к месту службы.
— Ваша жена никогда не жаловалась на тяготы армейской жизни? Или она тоже из династии военных?

— Жена, Ирина Владимировна, не из военной семьи, но всегда рядом и всегда понимает меня. А «тяготы армейской жизни» — понятие, на мой взгляд, философское. Какие тяготы? Нормальная служба, если не заострять внимание на этом. Мой отец, Михаил Григорьевич, отдал армии 25 лет. Я родился в одном месте, через полгода отца перевели в другое, в школу пошел в третьем, после 7 класса — опять новый коллектив… Вся жизнь в переездах.

— Ваш папа каким был?

— По жизни невозмутимый, спокойный. Что касается работы — энергия так и кипела! Я часто бывал с ним на службе и видел, как он работает, чем занимается, какой объем задач выполняет. Жизнь военного — это: с утра на службе, к подъему; вечером — часто тоже в воинской части; несение службы в нарядах… Я все это видел, в чем­то участвовал (самым большим детским счастьем было попасть на стрельбы). И когда поступил в наше военное училище, для меня ничего нового не открылось в том, что касалось военной службы. Это был образ жизни моего отца, который уже во многом стал и моим.

— То есть не было тяжело ни физически, ни с точки зрения дисциплины?

— Нет. Строевая, физподготовка, изучение уставов — без этого не будет военного.

— Василий Михайлович, в последнее время многие мамы очень волнуются, когда приходит сыновьям время срочной службы. Что бы вы, военный человек, им сказали?

— Я понимаю их переживания. Не стану скрывать: многим ребятам будет тяжело — жест­кий режим дня, нагрузки… Но мужчина должен через это пройти, не все же быть под крылом у мамы. Что касается неуставных отношений — да, бывают, к сожалению, такие факты, но очень много вокруг этого надумано, раздуто. Я и сам был комвзвода — не было у нас ничего такого.

— Как вы считаете, почему столько страха перед армией?

— Я думаю, 90­е годы наложили отпечаток. Но теперь военная служба стала легче, обу­строеннее. Есть, конечно, забытые Богом гарнизоны, но наши выпуск­ники рассказывают, что и там жить можно. К тому же служба там — не на всю жизнь. И много зависит от самого человека, его стремления к личному и профессиональному росту.

— А где вы служили?

— По распределению попал в Белорусский военный округ, потом в ГДР (Западная группа войск). С 1990 года служу в череповецком училище, теперь институте, сначала начальником курса, а затем — зам. начальника кафедры. Этот же военный вуз оканчивает нынче мой сын Сергей.

— Когда вы поняли, что сын станет военным?

— Когда он родился!

— То есть выбора у мальчика уже не было?!

— У него никогда не было желания выбрать иную судьбу. Как и я, об этой профессии он много знал с детства. Знал по рассказам дедушки Михаила Григорь­евича, знал, что все четыре его прадеда погибли в Великую Отечественную. Что основатель нашей династии, фельдфебель Александр Григорьевич Семенов, в конце ХIХ века служил в драгунском полку. Сведений о нем, к сожалению, почти не сохранилось, при советской власти те документы были уничтожены: служба в царской армии не поощрялась. Жаль, но такое было время. Сергей жил с одним желанием — попасть в военный институт, и именно в Череповец. Серьезно готовился, все вступительные экзамены сдал на отлично, а теперь кандидат на диплом с отличием. В настоящее время он на стажировке под Воркутой.

— Вы, как папа, не стали искать для него чего­то полегче?

— Я ему и посоветовал там стажироваться. Он прислушался к моим доводам.

— Вот даже как — недрогнувшей рукой направили сына в Заполярье?

— Я считаю, мужчина должен в жизни увидеть все, и чем жест­че будут условия, тем лучше. Сын, например, после первого класса месяц был со мной в летних полевых лагерях: вставал со всеми ни свет ни заря, затем зарядка, завтрак. На физподготовке, на строевой…

— Трудно ему было?

— Не жаловался! Курсанты к нему относились как к сыну полка. К слову, один из них — теперь начальник штаба части, где Сергей проходит стажировку. Мир тесен!

— Армия требует жесткого подчинения, дисциплины. В семье трудно изменить стереотип?

— Ну, в семье до приказов дело не доходило. Дети есть дети — и пошалить им надо, и поиграть. И дочь, и сын росли свободно, ограничений было мало, не наказывали мы их.

— А как жилось девочке в семье военного?

— Дочь у меня самостоятельный человек. Не так давно нас удивила. Мы с женой считали ее тихим, спокойным ребенком — домашним. А она прошла конкурс (не говоря нам) на должность юриста в одном из транспортных холдингов в Санкт­Петербурге — и теперь живет в городе на Неве. Мы не ожидали — пришлось себя переломить (боялись немного: как она там одна будет?). Но ей все нравится, на выходные приезжает к нам в гости. Я рад за нее.

— Оглядываясь назад — как удалось воспитать в детях ответственность, самостоятельность?

— Мы никогда не стремились решать их проблемы. Принцип был такой: «Не ной!» — может, звучит жестко, но действенно. Чтобы сын пожаловался папе, а папа побежал разбираться — не было такого! Даже если что­то серьезное. Ребенок не должен чувствовать, что за ним стоит «скорая помощь» в любом во­просе.

— Но разве ребенку не важно чувство защищенности? Где тогда, на ваш взгляд, грань между предоставлением ему самостоятельности и отстраненностью родителей от его жизни, их равнодушием?

— Согласен, чувство защищенности необходимо. Грань определить сложно, единственно верного рецепта на любой случай не выбрать. Могу сказать, что все школьные дела детей обсуждались, мы нередко говорили о жизни. Все вопросы у нас в семье решались открыто. В переходном возрасте и сын, и дочка были, конечно, «ежиками», но мы все вместе это пережили.

— Что требуется от папы, чтобы дети росли успешными?

— Больше понимать своих детей, их просьбы, желания. Не обрывать детей, не ограничивать, а обсуждать вместе, если надо — идти на компромисс.

— А что бы вы сказали папам, дети которых готовятся идти в армию?

— Не пугайтесь трудностей. Не все так страшно, как кажется на первый взгляд. К военной службе больше подходит человек, у которого есть умение подчиняться, выполнять требования Устава. Если же в характере заложена невосприимчивость к этому — будет тяжело. Нужно уметь адаптироваться к жесткому распорядку дня, притом день этот часто ненормированный, с непредвиденными обстоятельствами. Все это надо учитывать. В целом же профессия военного очень интересная, творческая.

— А если человек поступил в военный институт — и понял, что ошибся в выборе?

— В августе у нас проходит адаптация к военной службе: общевойсковые предметы, строевая, огневая, физподготовка, уставы… Случается, кто­то уходит — до присяги это возможно без последствий. Но уходят единицы.

— Армия сильно подавляет личность?

— Личность — нет. Некоторые наклонности — возможно, да. Но время расставляет все точки над «i»: я понимаю, что мои мальчишеские мечты воплотились в жизнь. Есть что вспомнить!

Ирина Ромина
№28(22191)
15.02.2008