Пустыня без солнца

Актер, сыгравший красноармейца Петруху, в 80­х годах отбывал наказание за кражу в Шексне

Культовый фильм «Белое солнце пустыни», который на днях отметил 40­летие, в колонии № 17 смотрят с особенным чув­ством. Сотрудники постарше, глядя, как загорелый, с румяными щеками Петруха хвостом ходит за Суховым, пьет с Верещагиным и донимает Гюльчатай, вспоминают актера Николая Годовикова, поражавшего своей нелюдимостью и тягой к одиночеству. В начале 80­х годов артист, снимавшийся в «Белом солнце…» и «Республике ШКИД», отбывал четырехлетнее наказание в стенах шекснинской зоны.
«Я его отлично помню, — говорит заместитель начальника колонии Михаил Дечкин, тридцать лет назад занимавший должность начальника одного из отрядов. — Вел себя нормально, ничего не нарушал, работал нормально. Скромный, тихий парень. Хотя держался всегда в одиночестве, сам по себе, молча, в самодеятельности участия не принимал. Как­то по­особому он себя не выпячивал, наоборот, казалось, даже скрывал свое кинематографическое прошлое. Я и сам­то узнал о том, что он играл знаменитого Петруху, от начальника его отряда, моего друга, — тот прочитал это в его личном деле. Мы оба любим фильм «Белое солнце пустыни», но в Годовикове Петруху без этой подсказки не признали бы — со времени съемок лет пятнадцать прошло, да и изменился он очень. Кажется, мы втроем в колонии только и знали, что наш Николай — кинозвезда».
Актер впервые попал на нары через несколько лет после съемок в «Белом солнце пустыни» — дали год за тунеядство.
«После того как вышел на свободу, явился в милицию, но прописывать в Ленинграде меня отказались, дали направление в Приозерск на целлюлозно­бумажный комбинат, — вспоминал актер. — Там говорят: «У нас все места в общаге заняты. Снимите пока угол, прописку сделайте. И на учет в военкомате нужно встать». Прихожу в военкомат. Говорят: «По­ставим на учет, но вы сначала пропишитесь». А в паспортном столе: «Встаньте сначала на военный учет». Я на это дело посмотрел и от безнадеги с ворами­рецидивистами связался. Те накормили, напоили, одели и дали 500 рублей, огромная сумма по тем временам! А потом одному из них понадобился напарник для кражи, и я сам вызвался. Нас «замели». Тюрьмы я уже тогда не боялся. И отсидел четыре года под Вологдой, в Шексне. Освободившись, старался не лезть никому на глаза, но друзья чуть ли не насильно привели меня на «Ленфильм». А там меня уже «похоронили» — женщины обмирали, когда я появлялся в павильонах. Думали, что спился, убит…» Сейчас Николай Годовиков живет тихо­мирно, время от времени «вылезая на глаза» публики в телепрограммах, рассказывающих о съемках фильма и нелегких судьбах его участников. На экскурсию по «местам былой славы» пока не решился, но в шекснинской колонии в любой день готовы принять знаменитость.

Сергей Виноградов №57(22711) 02.04.2010