Георгий Ковтун: «Основа любого языческого фольклора — ритм»

Знаменитый хореограф рассказал, почему новая программа «Русского Севера» обойдется без живого медведя Один из самых известных россий­ских хореографов Георгий Ковтун уже неделю живет и работает в Череповце, днюя и ночуя во Дворце металлургов. Профессионал, которого ждут в десятках театров по всему миру, поставил перед собой амбициозную задачу за полмесяца вчерне набросать первое отделение для первой крупной программы нового ансамбля «Русский Север», который возник около полутора месяцев назад на базе Русского Национального театра. Ради этой задачи знаменитость с утра до вечера топчет отделанный резиной пол танцкласса Дворца металлургов тридцатью пар ног, «эксплуатируя» труппу до седьмого пота. Георгий Ковтун приехал в Череповец уже второй раз (первый визит состоялся около пяти лет назад) по приглашению худрука ансамбля Евгения Максимова.
Узорные косоворотки и сарафаны, а также лапти артисты «Русского Севера» наденут ближе к осени, накануне премь­еры первой полноценной программы в своей истории «Фрески Русского Севера». А пока их рабочая одежда — трико и кроссовки. Репетиции Ковтуна куда больше похожи на спортивную тренировку, нежели на репетицию спектакля. Вчера, когда корреспондент «Речи» оказался на пороге репетиционного класса «Русского Севера», артисты репетировали русскую Масленицу ХVIII века. Тридцать человек, ни на секунду не останавливаясь, целый час кружатся по залу, а посреди этой танцующей толпы стоит человек, похожий на запорожского казака, и, притоптывая ногой в такт баяну, командует: «Быстрее… энергичнее…» Во время перерыва Георгий Анатольевич пояснил нам, что современному зрителю, «двинутому по голове телеящиком», претит статика — подавай динамику и шоу. «На начальном этапе работы возникла проблема: как пластическими средствами показать эпоху язычества? — рассказывает Георгий Ковтун о работе над первым отделением программы, которое расскажет о дохристианской Руси. — Сами понимаете, что ни документов, ни воспоминаний об этой эпохе не сохранилось. По крайней мере, у нас. Но есть народности, в чьем фольклоре этот период человеческой истории сохранился лучше, — чукчи, эскимосы, адыгейцы. Я с ними много работал и неплохо знаю этот материал. Что­то найдет отражение и в этой программе, ведь основа языческого фольклора — ритм, во­круг которого строилась культура любого народа, от негров до эскимосов. Русские не исключение».
Между тем знаменитым на всю Россию Георгия Ковтуна сделал не чукотский и эскимосский, а древнеримский материал. О его балете «Спартак», который в двух редакциях идет в питерском Михайловском театре и на сцене театра в Казани, говорят до сих пор, сравнивая, какой из вариантов лучше. На петербургский «Спартак», вышедший в свет два года назад, билетов не достать до сих пор. «Впервые в жизни мне дали на постановку столько денег, что я мог сделать то, что хотел, — рассказывает хореограф. — В петербургском «Спартаке» у меня башни летают и тигр ходит по сцене без намордника. Как работалось с тиграми? Замечательно. Там своя система: мы долго приучали животное к зрительному залу и громкой музыке. Он присутствовал на наших репетициях, привыкал и постепенно стал для нас абсолютно домашним животным, которого мы не боялись». Выслушав почти цирковые рассказы Георгия Ковтуна, высказываю предложение: дескать, «Фрескам Русского Севера» не помешал бы живой медведь. Маэстро загорается, но всего на секунду. «Да, в сцене Масленицы или другого древнерусского праздника… — со страстью произносит он, но тут же осекается. — Но медведь, несмотря на свое внешнее добродушие, животное коварное и дрессуре поддается плохо. Так что, скорее всего, используем человека в костюме косолапого».

Сергей Виноградов №45(22699) 17.03.2010