Цензура возвращается?

Одна из статей Конституции РФ гласит, что цензура в нашей стране отсутствует. Однако печатное слово можно ограничить. Так, внимание органов внутренних дел привлечет экстремистская литература, перечень которой составлен и постоянно пополняется. Наркоконтроль же считает недопустимой печатную пропаганду наркотиков. «Классика или пропаганда наркотиков?» — такой вопрос задавали себе библиотекари в городе Орске Оренбургской области, получив от начальства список из 37 «запрещенных» книг. По инициативе местного отделения ФСКН читатели могли лишиться классики контркультурной литературы: в перечне значились такие авторы, как Уильям Берроуз, Тимоти Лири, Хантер Томпсон…
Большинство перечисленных в списке книг всемирно известны, часть уже давно экранизирована (например, «Пляж», «Страх и ненависть в Лас­Вегасе», «На игле» и т. д.), некоторые произведения включены в программы вузов по зарубежной литературе XX века. Самым забавным пунктом списка стало пособие по разведению грибов на приусадебном участке.

«Сегодня на моей любимой работе «администрация довела до сведения своих сотрудников» список книг, запрещенных в библиотеках России Госнаркоконтролем. Это книги, якобы пропагандирующие наркоманию, — пишет в своем блоге сотрудница одной из орских библиотек. — На абонементе нашей библиотеки есть, конечно, не все. И именно ЭТИ книги сейчас «на руках», их читают… Думаю, что же запретят нам в следующий раз?..»

Столичные СМИ на появи­вшуюся в Интернете информацию отреагировали быстро — уже через неделю в прямом эфире радио «Эхо Москвы» начальник управления ФСКН РФ по взаимодействию с общественностью и СМИ Николай Карташов заявил:

— Наша служба никаких указаний и распоряжений по поводу запрета российским библиотекам выдавать книги не давала. К сожалению, у нас всегда есть люди, которые проявляют инициативу не в том направлении.

Объяснениями Карташова инцидент был исчерпан, книги вернулись к читателям. Но, как говорится, «ложечка­то нашлась, а осадочек остался»: действительно ли в эпоху «свободы слова» можно вычеркнуть весомую часть литературы одним указанием государственных служб?

Большой опыт по ограничению распространения литературы существует в правоохранительных органах: еще в 2007 году появился перечень из 14 статей и материалов, запрещенных к распространению по причине экстремистского содержания. На сегодня в списке более 450 позиций.

— Литература запрещается исключительно по решению суда, — объяснил «Речи» начальник череповецкого отделения центра по противодействию экстремизму Роман Рыстаков. — Каждый случай суд рассматривает отдельно, инициируется проверка, и только после всех разбирательств та или иная литература, музыка, видеоролик признаются экстремистскими. Если лицо после этого продолжает распространять материалы, то следует уголовная ответственность.

Экстремистскими суд признает те материалы, которые разжигают национальную или религиозную вражду, призывают к насилию, унижают человеческое достоинство по тому или иному признаку — расовому, национальному и т. д. Сам список в основном состоит из брошюр, журналов, листовок. Книг в нем крайне мало, и широко известной литературы в перечне нет.

Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков на всероссийском уровне вопросами запрещения литературы пока не озаботилась. «Перегибов на местах», в отличие от Оренбурга, в Череповце пока не наблюдается. Говорит начальник череповецкого межрайонного отдела ФСКН Алексей Советов:

— Мы, конечно, никакого списка не издавали. Есть административная статья, где предусмотрено наказание за пропаганду употребления наркотических веществ. Периодически мы выявляем такие факты и в рекомендательном порядке уведомляем о том, что мы не хотели бы видеть эти материалы. Например, на городской антинаркотической комиссии однажды обсуждались раздаточные материалы одной из общественных организаций — направленные на борьбу с наркоманией и СПИДом, они имели слишком откровенное содержание.

Запретить книгу очень сложно. Подобные вопросы решаются на федеральном уровне, обсуждаются в правительстве и Госдуме. Региональное управление не имеет таких полномочий и тем более не является законодательным органом — комментируют в череповецком отделе ФСКН.

Сказать, что претензии ФСКН к «списочным» книгам беспочвенны, нельзя — в каждой из них действительно многократно упоминаются наркотики, рассказывается об их употреблении. Но точно так же подробно рассказывается о наркотиках и в более известных русскому читателю произведениях — вспомните «Морфий» Булгакова, вспомните Конан Дойля, знаменитых сегодня Виктора Пелевина и Фредерика Бегбедера: персонажи этих авторов употребляли наркотики. Как же быть: запрещать все сразу или принять то, что наркотики стали частью не только жизни людей, но и культуры?

— Из культуры мы наркотики не выключим, они присутствуют в ней независимо от того, хотим мы этого или нет, — считает Елена Соловьева, кандидат наук, доцент кафедры литературы ЧГУ. — А что есть в культуре — есть и в литературе: она не показывает идеальное общество, она не спрашивает управление Госнаркокотроля о том, что ей отображать. Если говорить предметно, то в первую очередь придется выключать из программы сказки Гофмана — как известно, он был опиоманом. Надо исключать Диккенса — он тоже принимал наркотики. Про XX век можно и не вспоминать — легче перечислить тех, кто не увлекался наркотиками. Но я считаю, что мы должны об этом говорить — как иначе объяснить то, что книга отражает изломанное, покалеченное сознание человека? А если начинать запрещать те или иные произведения, то неизвестно, чем это может закончиться.

Череповецкие библиотекари согласны с таким подходом — хоть выдача специальной (медицинской, химической, биологической) литературы в библиотеке строго ограничена, об ограничениях на художественную и речи не идет.

— Изымать что­то из фонда мы не имеем права, у нас нет таких полномочий, — комментирует директор библиотеки им. Верещагина и МУК «Объединение библиотек» Лидия Муромцева. — Я считаю, что, например, детективная литература тоже никакого положительного эффекта на психику людей не оказывает — но мы же не ограничиваем ее! Нет у библиотеки такого права. Тем более что при желании вред можно найти в любой книге. Кто­то будет против описания взаимоотношений полов… Мы как библиотекари не пропускаем только экстремистскую литературу.

Елена Срапян
№214(22624)
18.10.2009