Кусков и его кусок Русской Америки

Арнольд Шварценеггер заступился за «дети­ще» уроженца Тотьмы
Не исключено, что роль советского милиционера Ивана Данко, сыгранная нынешним губернатором Калифорнии в фильме «Красная жара», двадцать лет спустя сохранила уникальную русскую крепость Форт­Росс, выстроенную первыми русскими переселенцами почти двести лет назад в ста километрах от Сан­Франциско тотемским уроженцем Иваном Кусковым. Экономии ради калифорнийцы постановили было закрыть треть парков и музеев под открытым небом, в том числе и Форт­Росс, но при личном участии губернатора Арнольда Шварценеггера (на фото) деньги нашлись, и форту позволено жить дальше.

Ровно двести лет назад вологодский американец Иван Кусков, посланный властями русской Аляски на поиски удобного места для постройки первого «посольства» России в Америке, ступил на землю Калифорнии. Землю для русского форта, читай — торговой базы, искал основательно. Чтобы и для швартовки своих судов было пригодно, и для отражения атак противников удобно. Потому­то и выбрал окруженное глубокими ущельями плато, на котором позже встал Форт­Росс. Две сот­ни лет спустя кусковский форт, ныне существующий как музей под открытым небом, несмотря ни на какие ущелья, едва не уничтожили калифорнийские чиновники, постановившие закрыть национальный парк, в котором располагается форт, для сокращения расходов штата, сильнее других пострадавшего от кризиса. Отстояли памятник усилия российских дипломатов и личная воля губернатора Калифорнии Арнольда Шварценеггера.

Именно в таком духе высказался еще две недели назад экс­терминатор, комментируя возможное закрытие форта. После первого же опубликованного сообщения об угрозе, нависшей над фортом, по всему миру послышались голоса его защитников. В особенности активизировались российские эмигранты и русские по происхождению жители США, которые принялись устраивать акции протеста под окнами калифорнийской администрации. Вступились за Форт­Росс и поклонники рок­оперы Алексея Рыбникова «Юнона и Авось», которые вообще считали Ивана Кускова прототипом героя оперы Николая Резанова. На самом деле граф Резанов — это реальная историческая личность, однако с Кусковым они были знакомы, но об этом ниже.

Официальные власти России тоже отреагировали необычайно быстро. Министр иностранных дел Сергей Лавров, по случаю находившийся в Америке, во время первого же публичного выступления обратился к бизнес­сообществу США с просьбой поддержать памятник русскому участию в освоении Америки. Он назвал Форт­Росс символом давних российско­американских связей. Совместная оборона не прошла бесследно — в начале этой недели редко улыбающийся Шварценеггер с довольным видом заявил избирателям: «Нам удалось найти средства для сохранения национальных парков в этом году. Это — отличная новость для всех калифорнийцев».

«Так и сказал? То есть форт не закроют? Ну слава богу. Мы тут так переживаем, следим за новостями, но последних известий не знали», — радостно делится с журналистом «Речи» эмоциями заведующая Домом­музеем Ивана Кускова в Тотьме Ирина Совкова. Между тотемским и калифорнийским домами Кускова давняя и близкая связь, несмотря на то, что сотрудники никогда не бывали друг у друга в гостях. Общение поддерживается не только перепиской, которая осуществляется через московское просветительское общество «Русская Америка», но и ежегодным перезвоном церковных колоколов 1 августа, в день Тотьмы.

В сравнении наш музей явно проигрывает американскому. Там на содержание комплекса уходит почти миллион долларов в год, а здесь в штате лишь двое сотрудников — заведующая (она же экскурсовод) и пенсионерка­смотритель. Форт редко пустует: по выходным в нем отдыхают и знакомятся с историей россий­ско­американских отношений несколько сотен посетителей (150 тысяч в год). Тотемский музей в самый пик сезона, который приходится на лето, принимает 10 — 20 туристов в день, осенью и зимой дом Кускова посещает в среднем один человек в день. На сравнительно небольшой территории калифорнийской резиденции русской миссии помимо дома Кускова в почти первозданном виде сохранились православная церковь, где и сегодня иногда совершаются богослужения, ветряные мельницы, бревенчатые стены­укрепления и прочие хозпостройки. Кусковские владения Тотьмы располагают одноэтажным домом, построенным двадцать с лишним лет назад по старинным чертежам на месте настоящего жилища Ивана Кускова (бывшего хозяина здесь помнят только три трухлявых бревна, «вмонтированные» в крыльцо), да покосившимся бюстом человеку с правильными чертами лица, похожему одновременно на Константина Батюшкова, Анд­рея Болконского и декабристов. «Личных вещей Кускова в нашем музее нет, мы здесь показываем мебель тех лет, когда он здесь жил, рассказываем о его жизни, — объясняет Ирина Совкова. — Ведь почти двести лет прошло. Когда он умер, никто не думал, что когда­то здесь будет музей. Близких родственников, насколько мы можем судить, у него в Тотьме не было — жену Екатерину Прохоровну он привез из Америки, она была намного его моложе. Извест­но, что после смерти Кускова ей досталась ровно половина его денег, судя по всему, немалых, он же много лет успешно торговал — по описи, около сорока тысяч рублей. Кому отошла другая половина, неизвестно. Богатая вдова снова вышла замуж — за тотем­ского отставного винного пристава Попова, и они уехали из города».

Иван Кусков родился в Тотьме в 1756 году и по роду­племени числился мещанином. Бродя по набережной реки Сухоны, которая ныне носит его имя, к 22­летнему возрасту нагулял аппетит к дальним путешествиям, сухопутным и морским, и быстрому обретению капиталов. Спустя три года скитания привели Кускова в Иркутск, где произошла судьбоносная для него встреча с первым правителем русской Америки, архангельским купцом Александром Барановым, который взял молодого тотьмича в помощники. Вскоре Баранов с Кусковым отправились на Аляску, куда плыли без малого год, в конце концов потерпев кораблекрушение. К счастью, оно произошло неподалеку от американских берегов, и компаньоны завершили путеше­ствие в кожаной байдарке. Почти двадцать лет после этого Иван Кусков безвыездно жил на Аляске. Этого времени хватило, чтобы понять: прокормить сама себя эта земля не сможет, да и финансирование миссии из Санкт­Петербурга в разгар наполеоновских войн почти прекратилось. А тут еще случай свел наших земляков с графом Николаем Резановым, будущим героем поэмы Вознесенского и оперы Рыбникова «Юнона и Авось». Граф, который очутился на Аляске проездом в Россию, взахлеб расхваливал калифорнийские просторы, где много продовольствия и возможностей для торговли. На разведку Александр Баранов послал самого близкого помощника — Ивана Кускова. В задачу последнего входило нанести на карту побережье от Аляски до Калифорнии, основать в последней поселение, завязать торговые отношения с испанцами и наладить наконец снабжение северных колоний провиантом. Кусков совершил пять морских походов в Калифорнию, и 30 августа 1812 года поднял флаг над свежевыстроенным Форт­Россом в окрестностях современного Сан­Франциско. Первой торговой сделкой с испанцами, владевшими тамошними территориями, стал выкуп земель для постройки форта. Кусков заплатил за них три одеяла, три пары штанов, два топора, три мотыги и несколько ниток бус. Строителями форта и его первыми жителями были 95 русских и 80 алеутов. В его современном состоянии Форт­Росс был выстроен за полгода. Жили преимущественно торговлей — русские и испанцы каждый имели то, чего не было у другого. Русским требовались калифорнийские меха и пшеница, а взамен они могли предложить изделия из дерева, железа и кожи. В особенности хорошо продавались быстроходные легкие суда, секрет которых Кусков привез из Тотьмы. Русское влияние, которому вяло противились и мексиканцы, и испанцы, и индейцы, распространилось на тамошние земли очень скоро. Речка с заковыристым индейским названием стала зваться Славянкой, алеуты и некоторые индейцы, нанятые на работы, переговаривались по­русски с вологодским диалектом, а вблизи дома Кускова шумел на ветру яблоневый сад, из которого позже вышел сорт «калифорнийской яблони».

Никаких дневников и писем Иван Кусков не оставил, но некоторые сведения, часто противоречивые, о его личности сохранились в записках знакомых с ним людей. Вологодский краевед Кичин вспоминает его так: «Нрав имел веселый, в обхождении с людьми был ласков, в исполнении верен». Американцы сохранили противоположные воспоминания. «Испанцы называли его Пи де Палу — «деревянная нога», поскольку у него был протез, — пишет историк XIX века Чарльз Грин, собравший множество воспоминаний о первых русских в Америке. — Он был задиристым, гневливым, но честным стариком, который мог прекрасно принять высоких гостей, удивляя их достижениями цивилизации, неожиданными в столь диком месте, но правил подчиненными железной рукой».

После десяти лет комендантства в форте Кусков подал прошение об отставке. Это было вызвано тем, что его начальника Александра Баранова отправили на пенсию. Оба тут же устремились домой, не желая лишней минуты провести на чужбине. В дороге Баранов заболел и умер. Его верный помощник пережил его ненадолго. Оказавшись в Тотьме, не имевший близких родственников Кусков купил дом, комнаты которого до конца жизни стали его больничными палатами. Организм не перенес перемены климата, и спустя три месяца после возвращения Иван Александрович скончался. Его похоронили на кладбище Спасо­Суморина монастыря. В ХХ веке на родине кладбище превратили в футбольное поле, а в США профиль Кускова отчеканили на медали и монете.

P. S. Заведующая Домом­музеем Кускова Ирина Совкова: «В Тотьме живет несколько семей Кусковых, но я ни от одной из них не слышала, чтобы они напрашивались в родственники Ивана Александровича. Несколько лет назад к нам приезжали люди из Иркутска, которые утверждали, что они его потомки. Он действительно жил в Иркутске, а потому все может быть, но как сейчас это проверишь? Да и на что могут претендовать его наследники, разве что на три старых бревна, что лежат в основании музейного крыльца».

Сергей Виноградов
№182(22592)
02.10.2009