Дом в охранной зоне

Около трех лет специалисты по охране культурного наследия боролись за сохранность деревянного дома на Советском проспекте, построенного в конце ХIХ века. Как? Не давали разрешения предпринимателю, купившему дом с торгов, построить на его месте новое здание. Но когда дом сильно пострадал от очередного пожара, владелец его разобрал. И владельца наказали. Сначала штрафом — за самовольный снос, затем арестом на пять суток — за неуплату штрафа. И радоваться бы тому, как бдительно охраняется городская история, если бы не открывшиеся в действиях органов власти противоречия. Из­за них предприниматель в этой истории представляется не столько нарушителем, сколько пострадавшим.
Советский проспект — зона историческая, и отношение к ней, в том числе и к расположенным на ее территории строениям, особое. Все вопросы, связанные с проведением в этой зоне строительно­ремонтных работ, в обязательном порядке согласовываются с комитетом историко­культурного наследия Вологодской области. Без такого согласования городское управление архитектуры не выдает ни архитектурно­планировочных заданий, ни разрешений на строительство.

Здание № 23, о котором идет речь, никогда не значилось памятником истории и архитектуры. Но такой статус в конце 1980­х годов был присвоен соседним домам — № 21 и № 25. И чуть позже, когда утверждался проект зон охраны памятников истории и культуры Череповца, 23­й дом официально отнесли к числу объектов, представляющих архитектурную ценность. Не будучи памятником, он вошел в охранную зону соседних с ним домов­памятников, а участок под ним — в зону регулирования застройки второго типа, режим которой предусматривает восстановление деревянной застройки на месте утраченной. Снос зданий, новое строительство, а также проведение других видов работ на данной территории запрещается, за исключением специальных мер, направленных на сохранение и регенерацию историко­градостроительной или природной среды объекта культурного наследия. Данные требования предъявляются федеральным законом «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов РФ».

Обращения горожан о возможности строительства в историче­ской зоне рассматриваются комитетом на заседаниях экспертно­консультативного совета. В течение трех последних лет члены совета неоднократно рассматривали заявки предпринимателя Гарлема Заргаряна, владельца дома № 23, но так и не пришли к желанному для него решению. О чем же он их так настойчиво просил?

— Просил, чтобы они согласовали проект строительства нового здания на месте дома № 23, — объясняет Гарлем Заргарян. — Я не хочу многого. Хочу построить новый дом в тех же габаритах, той же этажности, с тем же фасадом, но не из дерева, а из более прочного материала — из кирпича. Чтобы сохранить исторический облик, я готов его полностью обшить деревом. Можно даже демонтировать все сохранившиеся архитектурные деревянные элементы и затем восстановить их на новом фасаде — будет неотличимо от прежнего! И какой смысл строить из дерева, если и соседние дома, которые признаны памятниками, сделаны из кирпича и покрыты штукатуркой? Восстанавливать дом я не хотел, потому что он изначально был в аварийном состоянии.

В подтверждение своих последних слов Гарлем Заргарян демон­стрирует официальный документ — заключение «Череповецстройэкс­пертизы» по обследованию фактического состояния строительных конструкций здания, которое было проведено в 2006 году. «Степень износа строительных конструкций здания определена в размере 65 %, — указано в выводах. — При такой степени износа выполнение капитального ремонта нецелесообразно, поскольку стоимость восстановительных работ сопоставима со стоимостью нового строительства аналогичного здания и составляет 99 % от нее».

Специалистов по охране культурного наследия результаты этого обследования не убедили. В ответ на обращения предпринимателя они писали одно: здание расположено в зоне регулируемой застройки второго типа — восстанавливать его позволяется только в тех же самых материалах. И рекомендовали провести комплекс ремонтно­реконструктивных работ с сохранением существующего здания.

— Если новое строительство здесь в любом случае запрещено, зачем же тогда экспертно­консультативный совет выносит на своих заседаниях решения, которые не исключают возможность, что разрешение на стройку будет дано? — возмущен предприниматель. — Например, пишут: «для принятия решения о возможности проектирования здания в кирпичном исполнении с обшивкой деревом необходимо выполнить комплексное обследование здания». Я заказываю независимую экспертизу здания, техническое обследование его конструкций, заказываю архитектурно­историческое исследование, плачу за это большие деньги, а в итоге мне все равно говорят: нельзя. Закончится тем, что я взыщу через суд с комитета все свои затраты!

Позиция специалистов по охране культурного наследия не удивляет: они стойко защищают исторический центр города, выполняя свои обязанности.

Позиция предпринимателя, с такой настойчивостью и даже агрессией добивающегося разрешения на строительство, казалось бы, могла удивить, но не удивляет. Заргарян имеет веские основания для того, чтобы быть возмущенным, как он говорит, «произволом властей». В 2005 году, приняв участие в торгах и выложив за этот дом больше 6 млн рублей, он оказался обманут.

Обычно при продаже исторического здания на него оформляется охранное свидетельство, и будущий владелец знает об ограниченных условиях его использования. При продаже дома № 23 по Советскому пр. такой «охранки» не выдавалось, и в свидетельстве о праве собственности, полученном Заргаряном, в графе «существующие ограничения (обременения) права» написано «не зарегистрировано». Единственный намек на «особенность» здания содержится в справке, которую выдал по запросу комитета по управлению имуществом города глава сущест­вовавшей в то время дирекции историко­культурного наследия города г­н Комашко. Крайне лаконичная справка не разъясняет особенности использования продаваемого объекта: «Здание № 23 по Советскому проспекту в списке памятников какой­либо категории не состоит. Здание находится в зоне охраны памятника истории (Советский пр., 25) и памятника архитектуры (Советский пр., 21) по категории охраны регионального значения». На основе этой справки городское управление архитектуры и градостроительства за подписью и. о. начальника г­жи Филипповой выдало документ, именуемый «Условия продажи». В нем значится: «Здание находится в зоне охраны памятников. Возможен снос. Новое строительство осуществляется в габаритах существующего». Оба эти документа были приложены к общему пакету документов на покупку здания.

С кого теперь спрашивать, почему так получилось? Ни Комашко, ни Филиппова уже не работают; и в управлении архитектуры, и в комитете по управлению имуществом сменилось руководство.

— Городские власти о сложившейся ситуации знают, выражают понимание, но разводят руками. Имеешь, говорят, полное право обратиться в суд и взыскать с муниципалитета затраченные средства, — рассказывает предприниматель.

В ноябре предприниматель Зар­гарян побывал в подсудимых, о чем сообщил пресс­релиз, который получила в прошлую пятницу наша редакция от комитета историко­культурного наследия. Специалисты комитета в ходе мониторинга по надзору за соблюдением охранных зон в Череповце выявили факт самовольного сноса дома № 23 по Советскому пр. и наложили на владельца здания штраф в размере 1500 рублей. Но предприниматель, сообщается в пресс­релизе, не уплатил штраф в установленные законом сроки, чем совершил административное правонарушение, предусмотренное ч. 1 ст. 20.25 КоАП РФ. Материал был направлен на рассмотрение мировому судье, который назначил Заргаряну наказание в виде административного ареста сроком на пять суток. Предприниматель отбыл этот срок в череповецком СИЗО, но с правомерностью наложения штрафа и ареста не согласился и пытался обжаловать постановления, но безуспешно.

Здания № 23 на Советском пр. не стало в июне этого года: после пожара, в результате которого половина дома полностью сгорела, его разобрали. Правда, владелец не согласен с формулировкой «снос здания».

— Сноса не было, — говорит он. — Была санитарная уборка территории от последствий пожара. Помимо того, что руины представляли угрозу для прохожих, так еще тротуар и проезжая часть загрязнялись сажей, которую дождями вымывало с моего участка. Как собственник, я был обязан очистить территорию.

Главный специалист комитета историко­культурного наследия области Анатолий Ермаков, работающий в Череповце, фиксировал процесс разборки здания на фотокамеру.

— Что же это еще, если не снос? Здание разобрали по бревнышкам, вот и экскаватор с ковшом орудует. Половина здания от пожара не пострадала, его можно было сохранить и восстановить, — демонстрирует он фотографии.

— Его нельзя было сохранить, — убежден Гарлем Заргарян. — Вся задняя половина дома сгорела и обрушилась. Когда завалы стали разбирать, стала рушиться и перед­няя часть дома: фундамент­то у них общий, при этом гнилой, он не мог устоять.

Отрицая свою вину, предприниматель ссылается и на то, что претензии по поводу незаконного сноса предъявлены не по адресу:

— Я не должен был получать разрешение на снос здания. Проведение этих работ я заказал подрядной организации, у которой на то имеется лицензия. Она, прежде чем начать работы, и должна была побеспокоиться о том, чтобы получить разрешение. Этот процесс аналогичен, например, строительству: ведь не заказчик получает разрешение на строительство, а строительная организация, которая выполняет заказ.

Гарлем Заргарян сейчас готовит судебный иск к областному комитету историко­культурного наследия, который, по его убеждению, неправомерно препятствует строительству нового здания. «Если бы знал, — сетует он, — что окажусь, по сути дела, обманут и столкнусь с таким произволом, ни за что не стал бы участвовать в торгах».

Татьяна Тихонова
№232(22395)
09.12.2008