Вологодский самозванец Тимошка Акундинов

История любит двойников и самозванцев. Вернее, их любят историки. Самым знаменитым самозванцем «всех времен и народов» был, разумеется, Лжедмитрий I. Которому, хоть и на короткое время, удалось занять трон. Но были и другие, менее удачливые. Вспомним Петра III в «исполнении» Емельяна Пугачева, печально знаменитую княжну Тараканову и бесчисленное количество «потомков» последнего русского императора, которые до сих пор «всплывают» то там, то тут… Наш край тоже время от времени «по­ставлял» самозванцев.
Самым известным «нашим» самозванцем, безусловно, является Тимофей Акундинов — талантливый поэт и переводчик, самостоятельно освоивший семь (!) иностранных языков, сумевший стать другом гетмана Богдана Хмельницкого и князя Ракоци, посланником римского папы и фаворитом шведской королевы Христианы­Августы… И вместе с тем — абсолютно беспринципный человек, который умудрился последовательно принять ислам, католичество, лютеранство и протестантизм.

Самозванец, выдававший себя за сына царя Василия Шуйского, умершего за семь лет до рождения «наследника», вор и убийца, и философ, чье жизнеописание было составлено для студентов Геттингемского университета…

Тимофей, или, как тогда писали — Тимошка, сын Акундинов, родился в 1617 году в Вологде. Его отец — Демид Акундинов, бывший стрелецкий десятник, торговал холстом. Мальчик отличался отменным голосом и потому после соответствующего экзамена его определили в хор певчих епископа Вологодского и Великопермского Варсонофия. Владыка, которому понравился смышленый мальчишка, научил его грамоте и греческому языку. В судьбе юного Тимофея приняли участие и другие знатные люди Вологды — воевода князь Львов обучил мальчика латыни, а дьяк воеводской канцелярии Патрикеев взял его на службу.

В семье Акундиновых случилась беда — в огне пожара сгорели и дом, и лавка с товаром. На помощь пришел епископ Варсонофий, приютивший семью погорельцев в своем доме. А вскоре он выдал замуж за Тимофея свою внучатую племянницу Татьяну, дав за нее богатое приданное.

Татьяна и Тимофей жили дружно. У них родился сын, а потом дочь. Родственники были рады за молодую семью, а воевода и дьяк были довольны служебными успехами Акундинова­младшего. В конце 1630­х годов дьяк Патрикеев (кстати, крестный отец Татьяны Акундиновой) назначается на должность дьяка в приказ Новой чети. Нужно сказать, что для провинциального дьяка стать вторым человеком в приказе (начальными людьми там были бояре) — повышение по службе изрядное. Если мерить должность современными мерками, то Патрикеев стал первым заместителем министра. Перебравшись на новое место службы, Патрикеев берет с собой и вологодского протеже, сделав его середним, а потом и старшим подьячим. Опять­таки, если перевести должность в современную «табель о рангах», то Тимофей Акундинов становится начальником департамента (или управления) министерства.

Получить такую должность в двадцать пять лет — предел мечтаний! А жалованье составляло тридцать рублей в год! Если учесть, что ремесленник получал в день одну копейку (стоимость сотни яиц, пары куриц или четверти ведра водки), то совсем даже неплохо. Вот только увлекся парень азартными играми… Как результат — проиграл жалованье, влез в долги. Чтобы отыграться, «одолжил» у друга жемчужное ожерелье, взял в приказе казенные деньги. Потом — продал все приданое жены, включая дом. Недовольная жена пообещала пожаловаться на него крестному. Ну а дальше… Тимошка отводит детей к соседям, а сам запирает жену в доме и сжигает ее живьем.

Прихватив с собой друга и собутыльника Костку Конюхова, Тимофей бежит прочь из Москвы. Но бежит он почему­то не на Дон или в Запорожскую Сечь, где скрывались все русские разбойники, а в Польшу, к королю Владиславу. Живет там целых три года, называя себя Иоанном Каразейским, наместником Вологодским и Великопермским. В общем, живет себе и живет за счет польской казны. И может быть, жил бы себе припеваючи и дальше, но дернул его черт назваться сыном покойного царя Василия Шуйского. Может, лавры Лжедмитрия покоя не давали, а может, хотел, чтобы король ему пансион увеличил. Не учел он только одного — в Москве очень не любили самозванцев. Тем более таких, что выдавали себя за царских детей. Был на Руси печальный опыт… И в дело вступила специальная служба Посольского приказа, которая позже станет Приказом Тайных дел — прототипом современной разведки и контрразведки. «Посольские псы», как их называли, напав на след, жертву уже не упускали…

Тимофею пришлось спешно бежать. Вначале он оказался в Молдавии, у господаря Василия Лупы. Но тот, не желая связываться с Россией, переправил нежданного «царевича» в Турцию. Изначально там приняли беглеца ласково. Еще бы! Османская империя, находившаяся не в самых лучших отношениях с Россией, была не против иметь у себя царского сына. Однако турки неплохо знали русскую генеалогию и потому стали задавать «неудобные» вопросы: как же так случилось, что у бездетного Василия Шуйского оказался сын? И почему «сыну», по мнению лекарей, лет двадцать семь — тридцать, а должно быть уже под сорок? В конечном итоге Тимофея решили казнить. Вот тут он быстро раскаялся и пожелал принять ислам… Отказывать в такой просьбе нельзя, потому пришлось простить «Лжеиоанна» и устроить обряд принятия веры — со всеми вытекающими последствиями.

«Новообращенному» нашли кров, приставили к нему учителя и даже пристроили на службу. Казалось — живи и радуйся. Но он умудрился пробраться в чужой гарем, оболь­с­тить чью­то жену, за что вновь был приговорен к казни. Ожидать смерти Тимофея поместили в башню вместе с такими же бедолагами. Казалось — ничто не может его спасти. Но Акундинов каким­то чудом сумел связаться с православными сербами, убедить их в том, что «злобные бусурмане» держат в плену русского царевича. Сербы, которые всегда с благоговением относились к России, сумели выкупить «безвинного страдальца» у караульных и переправить в Сербию…

Там Тимофей изображал из себя русского царя в изгнании, давал советы, наставления и в конечном итоге изрядно всем надоел. А тут еще и появление «посольских псов», которые шли по пятам… Сербы, щедро одарив «Иоанна», отправили его в Италию.

В Италии Тимофей первым делом отправился к самому Папе. Его Святейшество благосклонно выслушал рассказ и милостиво разрешил облобызать свою туфлю, но признать официально Джованни Каразейски русским царевичем отказался. Не помогло и обещание перекрестить всех православных схизматиков в истинную католическую веру взамен помощи Ватикана. Чтобы улестить Папу, Тимофей сам принял католичество. Однако и Папа, и кардиналы оказались непреклонны. Единственное, чего удалось добиться Тимохе — получить от Ватикана грамоту, в которой он назначался уполномоченным по обращению в католиче­ство… запорожских казаков!

Далее путь Тимофея лежал к гетману Богдану Хмельницкому. Гетман, который в тот момент размышлял, к кому бы ему податься — к туркам, русским или полякам, встретил самозванца благосклонно. Опять­таки: царевич он или нет, неважно, но в любом случае можно попридержать Иоанна Каразейского­Шуйского для шантажа русского царя… Но вот незадача: у гетмана появились «посольские», которые потребовали выдачи Акундинова.

Гетман оказался в сложной ситуации. С одной стороны, выдать самозванца означало нарушить заповедь «с Дона да с Сечи выдачи нет». С другой — ссориться с русским царем, который поставлял казакам оружие и порох по льготной цене, тоже не хотелось… Посему гетман принял соломоново решение — отправил Акундинова своим посланником к князю Трансильвании Георгию Ракоци, склонять того к союзу против польского короля. (Отмечу, что параллельно Хмельницкий вел переговоры с Москвой о союзе против татар и с Польшей — о союзе против… России!)

В Трансильвании Акундинов подружился с князем, но, увы, помочь тот ничем не мог. Тогда, получив от Ракоци грамоту о дипломатическом иммунитете, Тимофей отправляется в Швецию, где правит юная и очень мудрая королева Христиана­Августа. В приграничной полосе его дважды арестовывают и дважды едва не выдают русским. Однако ему везет, и Тимофей добирается до Стокгольма, где становится фаворитом самой королевы и доверенным лицом ее правой руки — канцлера Акселя Оксенштерны. Но шведский парламент и слышать не хочет о каком­то русском царевиче, а уж тем более тратить деньги на войну с Россией. Не помогает и то, что Тимофей принимает лютеранство — религию, являвшуюся государственной. Напротив — это оказалось ошибкой, потому что королева была поклонницей католичества. А тут еще в Стокгольм явился дьяк Посольского приказа, которому было поручено подписать выгодные для Швеции торговые соглашения — при условии, что королевство выдаст самозванца… Словом, Акундинову вновь пришлось бежать. Он вдоволь поездил по Европе, покуролесил в немецких княжествах, принял протестантство и даже сподобился составить автобиографию «царя­философа», на основании которой о деяниях «Иоанна» была написана книга! Решив немного отдохнуть, Тимофей отправляется в Голштинию, сводит знакомство с герцогом Фридрихом (прапрадедом будущего русского императора Петра III). Но там удача от него отвернулась. Фридрих, будучи прагматичным человеком, соглашается выдать Акундинова русским властям взамен торговых льгот для голштинских купцов!

Тимофея Акундинова доставили в Москву и подвергли допросу с пристрастием. Но даже на дыбе Акундинов не уставал повторять, что он законный русский царь. Ему устроили очные ставки с друзьями, родственниками (в том числе с матерью и сыном!), но он продолжал упорствовать. В декабре 1653 года Тимофей Акундинов был четвертован. Голова была выставлена на Лобном месте, а части тела развезены по городам. Левая рука была отправлена в Вологду…

Евгений Шалашов, кандидат филологических наук, доцент кафедры истории Чгу №92(22255)
22.05.2008