Индульгенция для дезертиров

Дедовщина как оправдание для сбежавшего из части солдата
Пленум Верховного суда РФ специальным постановлением рекомендовал освобождать от уголовной ответственности военнослужащих­дезертиров, оставивших воинскую часть вследствие стечения тяжелых обстоятельств. Под такими обстоятельствами понимаются неуставные отношения и неблагоприятные ситуации личного, семейного или служебного характера. Хотя документ носит рекомендательный, а не обязательный характер, в судебных кругах говорят, что оно будет выполняться: постановлениями пленума Верховного суда судьи всегда руководствуются. Свое отношение к этому решению высказывают представители военных структур, специалисты, работающие с призывниками, оказывающие молодым людям помощь, и уже отслужившие мужчины.

Сергей ТЮНИН, зам. командира воинской части № 55206:

— Насколько мне известно, в этом постановлении оговаривается ряд причин, которые нужно принимать во внимание как уважительные, если они послужили толчком для дезертирства. Вплоть до ситуации, когда солдат получил какое­то нехорошее письмо. Мое отношение к этому не совсем положительное. Чем это послабление может обернуться? Допустим, парень захотел встретиться с девушкой и пишет ей: напиши мне нехорошее письмо — и я смотаюсь из части. Что это? Злоупотребление. И как мера борьбы с дедовщиной такое постановление тоже неоправданно. Парень сбежал из части из­за дедовщины — значит, он об этом факте никому не доложил. Получается своего рода покрывательство дедов, которые, не будучи уличенными, продолжают свое нехорошее дело. При этом на плечах тех же офицеров­воспитателей, которые с личным составом работают, будет лежать проблема: почему они из солдата вовремя не вытащили информацию о нарушениях, почему недоглядели? Крайним останется офицер. Сбежав, парень от своей проблемы избавился, но тем самым подставил офицеров­воспитателей.

Максим ФРАНЦЕВ, временно исполняющий обязанности военного коменданта Череповецкого гарнизона:

— Могу выразить свое отношение не как должностное лицо, а как человек. Я приветствую такое решение. Но по большому счету, и сейчас во многих случаях дезертирства ребята освобождаются от уголовной ответственности, ведь прокуратура к каждому из этих случаев всегда подходит дифференцированно. Говорю об этом со знанием дела, поскольку комендатуры с военными прокуратурами очень плотно работают. Если выясняется, что человека в части унижали, дело возбуждают уже в отношении тех людей, которые вынудили этого солдата покинуть воинскую часть. Другое дело, когда парень убегает по собственному самодурству. Вот думал: пойду в армию и буду «крутым мэном», а потом берет и без всяких рапортов оставляет часть, потому что ему просто не хочется служить. Так поступать недостойно.

Лариса СВЯТЫШЕВА, директор профессионального училища № 38:

— Поскольку речь идет не об огульной индульгенции всем дезертирам, а только об особых случаях, я эту инициативу приветствую и воспринимаю ее как еще один шаг к демократизации общества. Когда в части допускаются грубейшие нарушения, которые приводят 18­летнего паренька к полному унижению — и моральному, и физическому, — он не может реагировать адекватно, думать о последствиях и т.д. Порой побег из воинской части воспринимается солдатом как един­ственный возможный выход, чтобы спасти свою жизнь или здоровье. С другой стороны, такая законодательная поблажка не должна стать стимулом к побегу. Думаю, нужно просто наладить серьезный механизм грамотного разбора каждой конкретной ситуации. Ведь в этом вопросе могут быть неоднозначные моменты, потому что он касается психики человека и какую­то грань бывает сложно провести. Возможно, военнослужащий сбежал из­за издевательств, а может, он таким образом прикрывает какой­то свой проступок?

Галим ИСМАГИЛОВ, председатель комитета по физической культуре и спорту:

— Мне, когда я служил в армии, по­счастливилось не столкнуться со случаями дедовщины и дезертирства, поскольку, будучи спортсменом, я почти все время пребывал на сборах. К этой проблеме, я думаю, надо подходить с другой стороны. В первую очередь надо навести порядок в рядах Вооруженных сил, чтобы не было фактов дезертирства. Получается, что мы сейчас боремся со следс твием, а нужно бороться с причинами и искать их внутри самой военной структуры. Нужно ее реформировать, другого пути лично я не вижу. Ликвидируя следствие, а не причину, задачу не решить — жизнь не раз давала тому подтверждения на других примерах. Участь солдат это не облегчит и случаев дедовщины и дезертирства не уменьшит.

Маргарита САВОСЬКИНА, глава областного комитета солдатских матерей:

— Я считаю, что такая законодательная инициатива даст положительные результаты. Те парни, которые оставили воинские части именно из­за дедовщины, легализуются, вольются в наше народное хозяйство и принесут пользу обществу. Но все ли будут легализованы и всех ли освободят от уголовной ответственности — это еще вопрос. Когда они придут сдаваться в военную прокуратуру, надо будет с каждым конкретно разбираться. Но я думаю, что здесь все будет в порядке. Прокуратура к дезертирству очень гибко подходит, она настроена на положительный результат и, если факт дедовщины подтверждается, не зверствует. Я точно знаю, что многие ребята, которые оставили воинские части, потом были очень благодарны за то, что разбирательства были справедливыми. Да и военному министерству невыгодно направлять ребят партиями в места лишения свободы.

Борис ЕРШОВ, врач­психотерапевт Межведомственной службы помощи детям и молодежи «Восхождение»:

— Парень не побежит из части, если ему хорошо. Раз побежал — это нужно воспринимать как сигнал: что­то не в порядке. Поэтому идея правильная: зачем наказывать, не разобравшись детально, в чем же заключаются причины побега? Либо это тоска по дому, либо неспособность адаптироваться, либо личностные проблемы, либо дедовщина и пр. Когда нарушение воинской дисциплины ничем не мотивировано, кроме как своеволием солдата, то, конечно, нужно его наказать. А если человек столкнулся со сложными проблемами, нужно прежде всего помочь ему их разрешить. И позиция Верховного суда, который подошел к этой проблеме, руководствуясь не только нормами закона, но и идеей человечности, меня радует. Не думаю, что благоразумный человек злоупотребит этим послаблением: все равно разбирательство будет, и до причины докопаются. А тот, кто ищет лазейки, и без этого постановления будет их искать.

Татьяна Тихонова
№ №72(22235)
Газета "Речь" от 21.04.2008