«Мацуев не продается»

В Череповце выступил большой пианист с малень­кими руками
Денис Мацуев, который, по мнению многих, входит в пятерку самых узнаваемых на Западе россиян, над новыми программами работает исключительно на гаст­ролях. «Я домой только спать езжу», — говорит он. Приехав в Череповец, знаменитый пианист попросил отдельную аудиторию с роялем и, несмотря на заметную усталость (позади большой тур по Уралу), не притронулся к подушке и одеялу, заботливо уложенным на диванчике в его гримерке. Ему сейчас не до подушки, а до Глинки. И Рахманинова. Новая сольная программа должна выйти вот­вот, а он из гастролей не вылезает. Корреспондент «Речи» занял последние полчаса Дениса Мацуева перед выходом на сцену Дворца металлургов.

Совместный концерт академического симфонического оркестра московской филармонии и Дениса Мацуева должен был состояться в Камерном театре. Тамошний зал более соответствует концерту, а новенький рояль Yamaha — уровню артиста. Однако как только организаторы узнали количество оркестрантов, которых необходимо поместить на сцене, вариант с Камерным театром отпал сам собой. На более вместительные подмостки Дворца металлургов оркестр хотя и с трудом, но утрамбовали.

За час до концерта оркестранты, скинув фраки, по­мальчише­ски резвятся за кулисами. Влезли на велосипед с огромными резиновыми колесами (из реквизита цирка «Супер­Скок») и фотографируются, оглашая дворец раскатами хохота. А их сверстник Мацуев в это время штудирует Глинку парой этажей выше. Помешать творческому процессу человека, которого половина планеты зовет великим, а другая половина — величайшим, мне не позволил директор Мацуева, представившийся Антоном. Входить сам он тоже не решился, объявив это форменным святотатством. Время в ожидании Мацуева Антон с удовольствием и безо всякой жалости тратил на критику провинциальных роялей: «Накупят дорогущих инструментов, а ухаживать за ними не умеют. Роялю за сто тысяч евро года нет, а он уже дрова — на нем играть нельзя. Почему? А крыша у них протекает, и инструмент заливает. Денис в Сочи недавно выступал — со сцены ушел с разбитыми в кровь пальцами, пластыри пришлось клеить. Не играет рояль, хоть ты тресни». Роялю «Эстония», на котором Мацуев играл в Череповце, от Антона тоже досталось, но несильно. Возить свой инструмент тяжело и накладно, настройщика легче и дешевле. С нашей «Эстонией» столичный специалист возился целую ночь. За стенкой пианист вышибал из рояля искры — Антон вдруг навострил уши. «Заканчивает, — сообщил он радостно. — Сейчас придет. Знаете, что меня в нем больше всего поражает? Даже не его мастерство, а реакция. Сидим, скажем, в кафе, футбол смотрим, наши гол забивают. До нашего мозга эта информация доходит через секунду, а Денис соображает втрое быстрее. Мы еще соображаем, а он уже радостно скачет вокруг стола и «гол» кричит».

Проиллюстрировав тезис о реакции и выкурив сигарету за две минуты, Денис Мацуев выразил готовность отвечать на вопросы.

— Череповец не назовешь знаменитым городом по части классической музыки. Чем планируете расшевелить нашу не слишком подготовленную публику?

— Я понимаю, что город знаменит другим — металлурги, «Северсталь». Мне кажется, у вас есть интеллигенция и любители музыки, обязательно есть. Другое дело, что ее ряды надо расширять. По­моему, у вас есть отличные возможности сделать здесь культурный оазис, я это чувствую. Видел на афишах, что к вам в город Гергиев с оркестром собирается. Это очень хорошо. Судя по всему, в городе есть деньги, а с деньгами многое можно сделать. Не все, конечно.

— Фамилия Мацуев известна на весь мир. Предлагали ли вам сотрудничество западные поп­звезды?

— Были предложения с моей помощью скрестить классиче­скую музыку с поп­музыкой, с рок­музыкой, но мне пока это неинтересно. Поступают откровенно коммерческие предложения, но я не хочу продаваться, стремлюсь держать свою марку и не опускаться ниже определенного уровня. Мацуев не продается — это все знают.

— Вы сами понимаете, что половина зала в Череповце пришла не на ваше искусство, а на вашу раскрученную персону и вряд ли отличит ваше исполнение от игры ученика музыкальной школы?

— Полностью отдаю себе в этом отчет. Никаких иллюзий, что все мои зрители и слушатели понимают то, что я делаю, у меня нет. Меня знают, потому что я часто мелькаю по телевизору и раздаю интервью глянцевым журналам. Если честно, делаю я это сознательно, чтобы посредством своей узнаваемости привлечь в залы консерваторий новую аудиторию. Это полезно для меня, потому что энергетика зала очень важна для музыканта. Это потрясающее ощущение — укротить публику, впервые пришедшую на классический концерт.

— Говорят, у пианистов очень сильные пальцы от постоянной их тренировки. Якобы для них сломать чужую ладонь при рукопожатии — раз плюнуть.

— Это неправда. Большие и сильные руки — вовсе не показатель хорошего музыканта. Посмотрите на мою ладонь, разве она большая? Я вам скажу, что и у Рихтера была небольшая рука. Размер руки и сила пальцев к музыке не имеют никакого отношения. Можно извлечь максимальный звук, фортиссимо, не прилагая никаких усилий. У тебя будет сухое лицо, а в зал пойдет невероятная энергетика, которая будет сшибать людей.

Сергей Виноградов
№ №72(22235)
Газета "Речь" от 21.04.2008