Следственные эксперименты

Генпрокуратура в чем-­то погрязла. Либо в кознях, либо в коррупции
Генеральный прокурор Юрий Чайка выступил с докладом в Совете Федерации. Рассказав сенаторам о ситуации с преступностью и работе правоохранительных структур, он перешел к необходимости дальнейшей реформы следственных органов. А именно, официально высказался за создание Единого следственного комитета. Против формирования этого органа выступает глава Следственного комитета при прокуратуре Александр Баст­рыкин. Впрочем, в его ведомстве на минувшей неделе разгорелся грандиозный коррупционно­кадровый скандал, который грозит вообще пустить под откос все эти «следственные эксперименты». Или наоборот, ускорить их.

Идея создать некий единый след­ственный орган, объединяющий по типу американского ФБР следователей прокуратуры, МВД, ФСБ, Госнаркоконтроля, давно витала в воздухе. И принадлежит она, в общем­то, не Юрию Чайке. Еще в 2000 — 2001 годах тогдашний зам.главы президентской администрации Дмитрий Козак, отвечавший за судебную реформу, продвигал план создания Федеральной службы расследований (по сути тот же Единый следственный комитет). К этой идее периодически возвращались, однако у нее всегда находились влиятельные противники, и реформа оставалась на уровне разговоров. Первым реальным шагом в этом направлении стало создание След­ственного комитета при прокуратуре (СКП) РФ. Закон о создании этого органа был принят в мае 2007 года, а в сентябре он начал свою работу. Хотя СКП, как следует из его названия, работает «при прокуратуре», на самом деле это самостоятельная структура. Более того, Следственному комитету были отданы полномочия по осуществлению уголовного преследования (возбуждение и прекращение уголовных дел), которые ранее принадлежали прокуратуре. Собственно, СКП и создавался для того, чтобы изменить несколько странную ситуацию, при которой прокуратура осуществляла и следствие, и надзор, то есть присматривала сама за собой и была фактически никому неподконтрольна.

Впрочем, принятый в прошлом году закон был лишь первым шагом на пути следственной реформы «по Козаку». Ведь СКП объединил только следственные управления генеральной и региональных прокуратур, а также следственные отделы прокуратур нижних уровней. Другими словами, ведомство раздвоили. И если сам Чайка публично поддержал законопроект (по его мнению, это «первый шаг к созданию единой службы расследований»), то новый документ не понравился его подчиненным, которые подвергли критике и нарушение принципа единоначалия, и лишение прокуроров многих полномочий. Вероятно, они понимали, что ни одна из двух «половинок» прокуратуры силой прежней структуры располагать не будет, а следственные подразделения ФСБ и МВД, избавившись от прокурорской опеки, наоборот, станут сильнее. Ведь отныне прокуроры не могут самостоятельно приостановить дело, если обнаружат нарушения со стороны следователя, а должны делать это только через суды, которые во многих регионах и без того перегружены. Бывший прокурор, а ныне зампред комитета Госдумы по безопасности Виктор Илюхин напоминает, что только в прошлом году прокуратура выявила в работе следователей три миллиона нарушений. «Мы отнимаем у прокуроров право оперативного реагирования на беззаконие. Теперь прокурору придется ходить на поклон к начальникам следователей, а в случае отказа — в суд. Выходит, что следователей по­ставили над прокурорским надзором. Последствия этого решения ощутят на себе граждане, чьи права будут нарушаться чаще», — отметил Илюхин.

Напомним, что начальником След­ственного комитета при прокуратуре был назначен бывший однокурсник президента Владимира Путина Александр Бастрыкин. Таким образом, эксперты отмечали, что еще перед выборным марафоном декабря — марта «система обрела для Путина логиче­скую завершенность и стабильность», поскольку ФСБ и Госнаркоконтролем руководят бывшие сослуживцы Путина Николай Патрушев и Виктор Черкесов; Следственный комитет при МВД возглавляет сокурсник президента Алексей Аничин, а во главе Федеральной таможенной службы поставлен коллега Путина по внешней разведке во время работы в ГДР Андрей Бельянинов. И хотя многие из них открыто конфликтуют (о чем свидетельствует соперничество генералов Патрушева и Черкесова), многие считают, что Путин намеренно поддерживает «силовую конкуренцию». Ведь в этой ситуации фээсбэшники вовремя докладывают президенту о злоупотреблениях наркополицейских, а те, в свою очередь, спешат сообщить ему о «коммерче­ских играх» генералов ФСБ. Подобный конфликт ведомственных интересов создало и «раздвоение» прокуратуры. Оно неизбежно должно было работать «на выметание сора из избы», то есть на повышение прозрачности всей правоохранительной системы, в чем мы в последнее время и убеждаемся.

Скандал произошел неделю назад, когда стало известно, что Бастрыкин отстранил от должности руководителя Главного следственного управления СКП Дмитрия Довгия — ключевую фигуру своей команды. Вместе они проработали бок о бок семь лет, и как глава ГСУ, Довгий расследовал самые громкие уголовные дела последнего времени, в том числе дела зам.министра финансов Сергея Сторчака и генерала от наркополиции Александра Бульбова. Одновременно Бастрыкин отстранил трех подчиненных главного следователя. Поводом для столь кардинальных мер послужили рапорты двух сотрудников того же ГСУ, в которых приводились факты, уличающие руководство этого подразделения в коррупции. Якобы Довгий получил две взятки. По данным «Московского комсомольца», 1,5 млн долларов начальник ГСУ брал за развал дела в отношении директора одной крупной столичной компании «Петро­Юнион»; а еще 2 млн евро — за освобождение под залог одного из фигурантов по делу «Томскнефти» — зам.председателя правления Траст­банка Олега Коляды. Что касается остальных отстраненных следователей, то коллеги обвинили их в попытке перевода арестованного петербургского предпринимателя Владимира Барсукова­Кумарина из Матросской Тишины в СИЗО Санкт­Петербурга, откуда тот мог сразу выйти на волю.

Происшедшее подтвердил ген­прокурор Юрий Чайка во время своего выступления в Совете Федерации. Он, правда, не стал называть конкретных имен, сказал только, что не видит в этом никакого скандала; что господин Бастрыкин во всем разберется и, возможно, для принятия решения посоветуется с ним. Однако сам Довгий, который с 21 марта официально находится в отпуске в Санкт­Петербурге, обратился в управление Генпрокуратуры по Северо­Западному округу и написал заявление с требованием оградить его от возможных нападок и провокаций со стороны коллег по СКП. Довгий заявил, что больше не доверяет ни своим подчиненным, ни своему руководству. Примечательно, что департамент по борьбе с организованной преступностью и терроризмом МВД тут же выделил охрану обратившемуся за защитой Довгию и его трем подчиненным. Таким образом, скандал действительно становится оглушительным и привлекающим к себе повышенное внимание. В том числе со стороны Общественной палаты, один из членов которой — адвокат Анатолий Кучерена — счел нужным заявить, что в самое ближайшее время на заседании палаты следует выяснить истинную подоплеку конфликта внутри СКП. Он сказал, что профильная комиссия ОП намерена пригласить на свое заседание экспертов и представителей заинтересованных ведомств. «Важно понять, что на самом деле происходит: либо это действительно реальные должностные злоупотребления в руководстве комитета, либо внутриведомственный конфликт, связанный с кадровым переделом, — сказал Кучерена. — Выдвинутые против Довгия подозрения в коррупции очень серьезны. Как должностное лицо подобного уровня он должен либо отвечать перед законом, а если невиновен, то отстаивать свою честь и репутацию на суде за клевету».

Вообще весь этот конфликт и появляющиеся время от времени публикации о внутриведомственных трениях вряд ли способствуют укреплению доверия со стороны граждан в отношении как самой прокуратуры, так и ее следственного аппарата. Но на данном этапе он выгоден тем, кто стремится не допустить существующего положения дел, кто желает либо вернуть в прокурорской системе прежние порядки, либо довести реформу следственных органов до логического конца — создания в ближайшем будущем единой федеральной службы расследований (ФСР). Несмотря на то, что соответ­ствующего законопроекта еще ни­кто в глаза не видел, об этом говорят уже как о свершившемся факте. Генпрокурор Чайка в Совете Федерации заявил, что был и остается сторонником создания единой ФСР, и назвал это «шагом вперед». При этом он скромно отметил, что не претендует на то, чтобы его возглавить.

Председатель же СКП Бастрыкин высказался на днях против создания ФСР. Он объяснил это тем, что Следственный комитет при прокуратуре был создан совсем недавно и прежде всего нужно работать над его становлением, а не придумывать новые структуры. «Данная идея мне не представляется как конструктивная, — сказал он. — У меня здесь чисто прагматический подход. Мы загрузим себя дополнительными проблемами. И самое главное — как управлять всей этой конструкцией. Одно дело — руководить ведомством, в котором 16,5 тысячи следователей, а другое дело — 120 тысяч человек. К тому же в случае создания единого ведомства нужны дополнительные средства для того, чтобы уравнять зарплаты всех следователей. В настоящий момент следователи прокуратуры получают в два раза больше следователей МВД и наркоконтроля». Следуя логике Бастрыкина, в случае создания единого органа всем следователям придется платить одинаково.

Кстати, еще в феврале в Госдуму был внесен законопроект, который наделяет всех следователей иммунитетом к уголовному преследованию. То есть, если бы этот закон был принят, то сотрудники СКП уже получили бы такую же неприкосновенность, как депутаты, сенаторы, судьи или прокуроры. Так что скандал с Довгием, быть может, и послужит доброму делу — остановит стремление ряда парламентариев расширить в России круг неприкасаемых.

Сергей Бегляк
№ №62(22225)
Газета "Речь" от 07.04.2008