«Константин Николаевич, вы нас слышите?» - во вторник на сцене ГДК «Аммофос» вызывали дух Батюшкова

Премьера спектакля о поэте Константине Батюшкове, поставленного Камерным театром, вызвала дождь из слез. В последний раз череповецким артистам удалось повысить влажность в зале несколько лет назад: финал «Смеха лангусты», помнится, породил лестную для труппы зрительскую реакцию — рыдания сквозь аплодисменты. Тогда горожан растрогала судьба чужой американской актрисы Сары Бернар. На сей раз театр открыл череповчанам нашего Батюшкова, которого, чего греха таить, мы знали ничуть не лучше.
Премьеры редко назначаются на вторник или среду. Ну а коли угораздило, будь готов к армии запыхавшихся опоздавших, которые, спотыкаясь, пробираются к своему креслу далеко после трех театральных звонков. Камерному ни тянуть, ни торопиться было некуда — 29 мая отмечается 220­летие Константина Батюшкова, а ложка, как известно, ценится за обедом. Постановка по пьесе вологодского писателя и журналиста Владимира Аринина была одобрен губернатором и профинансирована из областного бюджета. Спектакль продолжительностью более двух часов ставился в драмтеатре областной столицы аж 25 лет назад. Специально для череповецкого Камерного театра Владимир Иванович сократил пьесу почти в два раза.

Автор, известный на Вологодчине да и во всей стране как противник идеализации классиков и борец за правдивый показ гениев на страницах и театральных сценах, в Череповце боролся исключительно с жарой. Важность и без преувеличения историчность момента требовали костюма с галстуком, а поселившийся в Череповце тропический климат предъявлял свои требования к одежде. Наконец, поместив пиджак на спинку кресла и придав лицу должное авторское выражение вроде «ну­с, посмотрим­посмотрим», Владимир Иванович уселся в первом ряду. Да так и остался на последующие полтора часа главным и единственным «кормчим» спектакля, освещая авансцену мудрой седовласой головой — составить компанию Аринину в первом ряду так никто и не осмелился. Забегая вперед, скажу, что трактовкой режиссера Федора Гукасяна он остался доволен, особо отметив профессиональную игру актеров. «Константин Николаевич, вы нас слышите? — будто на спиритическом сеансе выкрикнул в потолок Владимир Аринин, которому по прошествии спектакля предоставили трибуну. — С днем рождения вас!»

«Мой гений» — программная вещь, которая нагляднее всего рисует заповедь Владимира Аринина, писателя с историческим уклоном — не наведи хрестоматийного глянца. Иногда, впрочем, литературовед и историк берет в нем верх над драматургом, и тогда персонаж Константин Батюшков вдруг, в ожидании ужина, принимается читать утомительные тяжеловесные лекции, не особенно заботясь о том, какого собеседника занесло в этот момент на сцену — мужика ли Якова (Николай Ергин) или любимую женщину Анну (Алена Родина). Оба реагируют одинаково: смотрят в пол и глубоко вздыхают.

Все же по Аринину, каким бы сверхталантливым ни был объект его художественного исследования, он остается прежде всего человеком с массой люд­ских пристрастий. Арининский Батюшков (Николай Филатов) влюбляется, воюет и устраивает выволочки своим крепостным. А еще, проживая в вологодском имении, показательно бездельничает, денно и нощно маршируя по саду в армейских сапогах с чистым листом бумаги в руке и пером за ухом. Чем вызывает осуждение крестьян, которые кличут странного барина чуть ли не нечистым. И то и другое, разумеется, шепотом. Одна дворовая девка, Дарья (Елена Смирнова), хотя и не умеет читать, проникается витиеватой лирикой поэта, что и доказывает ему, бросившись на шею и на лету расстегнув три пуговицы крестьянской «ночнушки». Батюшков поначалу берется было за четвертую, но, одумавшись, отталкивает Дарью в сторону — такой любви ему не надо.

«Неужели и в начале 80­х «Мой гений» вышел с такой сценой? — интересуюсь у Владимира Аринина после спектакля. — Признанный классик — и вдруг герой эпизода, который так и дышит сексом». «Да что вы, они еще очень целомудренно сыграли, — отвечает автор. — В вологодском театре актер хватал девку, крепко обнимал, а тут лишь слегка дотрагивается. Понимаете, я хотел показать Батюшкова человеком, который очень хочет быть, как все, но у него это не получается. У него, одного из главных поэтов­эротиков русской литературы, не было ни жены, ни взаимной любви. Не получалось».

Сергей Виноградов
№99(22014)
31.05.2007