Гигантомания

В Череповце любят «играть» в очень большие — ростовые — куклы
Ведущим празднования Дня химика, которое состоится завтра в парке 200­лети Череповца, назначен самовар. Так черным по белому написано в сценарии режиссера торжества Леонида Туманова. Самовар в данном случае — не смешная фамилия человека с южными корнями, а всамделишный древнерусский «чайник» с краником посреди блестящего медного пуза. Ростовые куклы плодятся день ото дня и уже населяют Череповец не только по большим праздникам. И пускай полутораметровый самовар не дает кипятка, громадная пивная бутылка не содержит алкоголя, а сотовый телефон из пластмассы и ткани находится «вне зоны действия сети» с самого рождения — язык не поворачивается назвать их нерабочими. Нарисованные улыбки, немигающие глаза, гигантский размер этих существ побуждают горожан платить деньги за их представления, покупать рекламируемые ими товары и просто от души веселиться в приятной и немного жуткой компании.

Ростовая кукла отличается от любой другой тем, что, оживляя ее, человек находится не снаружи, а изнутри, частично или полностью сокрытый. Человек всегда остается человеком. Выслушав массу откровений от людей, когда­либ побывавших в сем саркофаге, узнал массу удивительных вещей. Например, кто бы мог подумать, что кукловод, заключенный внутри очаровательного улыбчивого бурундучка, к которому тянется радостная ребятня, может отпускать матерные реплики по поводу жары и назойливых малышей, сморкаться, почесываться и, вывернувшись не хуже йога, трепаться по мобильнику без отрыва от производства. Ко всему прочему он еще и голый там, внутри своего персонажа.

Самый опытный водитель ростовых кукол Череповца Николай Панев — человек иного сорта: он и сидя (или стоя) в тридцатикило­граммово кукле улыбается, особенно когда общается с детьми. Впервые он водрузил чужую голову на свою еще в 80­, когда череповецкая хоккейная команда заиграла на высоком уровне. «Тогда символом команды и комбината были два бурых медведя, — рассказывает Николай Николаевич. — Мы с товарищем, известным фигуристом Михаилом Макаровым, придумали номер, с которым выходили на каждый матч: переодевались медведями и делали разные трюки на льду. Костюмы отыскали в каком­т детском садике». Спустя годы медведи с заводского логотипа исчезли, а символом команды был всенародно избран забавный рысенок Сева. С появлением соответствующего костюма иных кандидатур для заполнения пустующих внутренностей, кроме Николая Панева, в «Алмазе» не представляли. Во­первы, у него имелся немалый «медвежий» опыт. А во­вторы, кто кроме него, тренера по фигурному катанию, сможет ловко бегать по льду в тяжеленной, почти трехметровой фигуре? «Тяжело, конечно, не каждому под силу — ходишь в костюме, а у тебя еще до макушки куклы целый метр над головой. Да и душно очень, воздуха мало. Я в первый раз, помню, спортивный костюм надел — чуть не задохнулся». Болельщики «Северстали» Севу приняли не сразу: дети шарахались от прирученной рыси, взрослые ошибочно звали тигром. Слава пришла спустя несколько месяцев — от желающих сфотографироваться не стало отбоя (да и как отбиваться, когда эдакий шкаф на себе таскаешь), фанаты, патологически нетрезвые, приглашали гигантскую кошку налакаться в ближайшем баре.

Почти на год Николай Николаевич пересел в «салон» другой ростовой куклы, Искрыша. С головой этого драконообразного существа нечего было и мечтать пройти в какую­т из череповецких дверей.

В детстве режиссер Дворца культуры «Северный» Леонид Туманов, как все нормальные мальчики, гонял на велосипеде и рубился в войнушку. В куклы начал играть в солидном возрасте, когда стал организатором городских праздников. Пробуя разные способы раскачки публики, вскоре вынужден был признать первенство ростовых кукол. Артисту, который выходит на публику с собственным лицом, тяжело переплюнуть куклу. В ней ощущается нечто неземное, невиданное и невероятно притягательное. Первых кукол брали напрокат в специализированных театрах. Когда возить туда­сюд осточертело, решили попробовать изготовить своих. Благо имелся подходящий мастер, художник Марина Дрозд. И этот мастер тоже загорелся не на шутку. Сразу было решено, что куклы будут не просто шататься в толпе, отдавливая ноги гуляющим, а, как полноценные актеры, играть в спектаклях. Первыми рожденными в Череповце куклами стали два богатыря. Следом для той же сказки­постановк были изготовлены царь Евсей и царевна Марья. Последняя — даром, что барышня, — до сих пор самый тяжелый персонаж «куклопарка» открытого несколько лет назад театра «Северный праздник». Как правило, ходит в костюме крепкий мужчина. Удалась Марья и ростом: если понадобится, может заглянуть в окно второго этажа. В одной кладовке вместе с представителями королевских кровей хранятся ростовые куклы лошадь, свинья, избушка (курьи ножки в комплекте). Вскорости из­по швейной машинки выйдут петух, заяц и козел, повторяющие традиционную кирилловскую глиняную игрушку. В череповецком театре (чем не ноу­ха?) немые персонажи заговорили. Кукла «глотает» радиомикрофон и благодаря сидящему в ней человеку обретает внутренний голос. «Труппа «Северного праздника» достаточно часто меняется, а потому случается, что одного и того же героя играют разные люди, — говорит Леонид Туманов. — Есть и куклы, которые подружились с носителями и не даются в руки другим».

Если вы спросите у какого­нибуд ростового Микки Мауса, который ежесезонно приезжает в Череповец в составе разных полулегальных шарашкиных контор, зачем ему такие большие руки, он ответит: «Чтобы загребать ваши денежки, деточки». Постановочная халтура, костюмы, сшитые по технологии «тяп­ля», ничего общего с рекламным плакатом — с таких спектаклей дети просятся домой. Саратовский театр ростовых кукол «Гулливер», образованный в начале нового тысячелетия, быть может, изначально и не собирался работать качественно. Но избрав в качестве сцены Россию и Казахстан, «Гулливер» очень скоро понял, какая же она все­так маленькая, самая большая страна на свете. Испортил детям выходной и поставил на себе крест в одном городе — автоматически вычеркивает из гастрольного плана все окружающие населенные пункты. Скоро смотришь — и городов не осталось. Саратовцы приезжали в Череповец пару лет назад, а в мае привезли другую программу. Как нам рассказал худрук «Гулливера» Алексей Чернушкин, самое трудное в их работе — успевать следить за предпочтениями аудитории, которая часто и на два вершка не возвышается над горшком. Когда в предыдущий раз Алексея, играющего Бэтмена, зрители назвали «дяденька в плаще», худрук понял: надо менять куклы. Для начала бросились пытать собственных детишек: что смотрите, что нравится? Ошибка влетит в копеечку — стоимость куклы, которую саратовцы заказывают в специализированной московской фирме, не менее 25 — 30 тысяч рублей. Ну как смастеришь, а не покатит? В итоге потратились на героев мультика «Мадагаскар», Масяню и поющего лягушонка Крейзи — кажется, все до сих пор в моде. «Мы никогда не разоблачаемся, не снимаем костюмы на публике, — объясняет Алексей. — Убедились неоднократно, что для ребенка это большая психологическая травма. Он­т считает героев живыми, а тут ты, обыкновенный и скучный, вылезаешь». Лягушонок покатил в прямом смысле — на сцену в ДК «Строитель» и в ГДК «Аммофос» выезжал на маленьком, но настоящем мопеде. Голливуд преподнес приятный сюрприз — выпустил третью часть приключений великана Шрека. Списанный было костюм снова извлекли из загашников, а супруга одного из артистов осталась без цветочного горшка, под который собиралась приспособить зеленую голову обаятельного монстра. «Русских персонажей в наших представлениях нет, — горестно вздыхает Алексей Чернушкин. — Волк из «Ну, погоди!», поросенок Фунтик — я сам их больше всяких Шреков люблю. Но боюсь, сегодняшние дети их не узнают».

Сергей Виноградов
№95(22010)
25.05.2007