Самый народный. И самый капризный

Юрий Антонов не терпит фотокамер, автографов и зрительского смеха, а любит кошек и собак
Антоновка, согласно словарю Ушакова, есть сорт поздних, долго сохраняющихся яблок зеленовато­желтого цвета. Плоды винно­кислые, с характерным ароматом. Урожайность 500 кг и более с дерева. «Тезка» знаменитых яблок, а параллельно и мэтр отечественной эстрады Юрий Антонов, тоже из сорта артистов «долго сохраняющихся» и «с характерным ароматом», да и урожайностью отличается изрядной. Популярен, вкусен, сочен. Однако концерт звезды самого первого разряда в Череповце не обошелся без заявленной в яблочной аннотации «кислинки». От чего именно сводило скулы у зрителей антоновского выступления и организаторов его визита, а также об общих причинах появления концертной оскомины и поговорим.

Свою теплолюбивость Антонов доказал еще лет семь назад, во время первого гастрольного визита в Череповец. За что получил от людей, имевших непосредственное отношение к организации концерта, закулисное прозвище «зануда». Если раньше, согласно опросу региональных филиалов шоу­бизнеса, который не поленилось сделать одно московское издание, Юрий Антонов входил в десятку самых капризных артистов страны, то теперь, уверенно обойдя Филиппа Киркорова с экс­супругой, занимает в рейтинге первое место. Вот и в конце 90­х буквально каждый шаг на череповецкой земле, будто скрипом новых ботинок, отзывался звездным ворчанием. И на сей раз автор доброй половины любого сборника советской песни, как только местные импресарио вновь пожелали организовать его концерт, первым делом выслал немало раздавшийся с годами перечень требований, бытовых и технических. Несмотря на то, что невыполненных пунктов практически не осталось, не то что благодарности, но и простой удовлетворенности Антонов не выразил.

Пойдем по списку. По поводу «крыши дома своего» на одну ночь в бумаге было сказано неожиданно кратко и просто — «лучший номер города». Причем до­ехать до него от вокзала Юрий Михайлович желал непременно на «Мерседесе», да еще определенной модели, которая, к счастью, в Череповце нашлась и была взята в аренду. Лучший номер города и гостиницы «Металлург», люкс стоимостью порядка пяти тысяч рублей за ночь, вызвал раздражение 62­летнего композитора еще до вручения ему ключей. Номер вздумал базироваться на четвертом этаже, между тем лифта строители не предусмотрели. Пятьдесят ступенек, которые пришлось преодолеть, мэтр выменял на энное количество недовольных реплик по курсу, не менее чем один к десяти. Мучения наших устроителей прибыли не принесли, несмотря на немалую цену билетов (от тысячи до двух тысяч рублей), концерт почти не «заработал». «Сработали на имидж города», — печальное признание от череповецкого импресарио Алексея Вячеславова.

Каждому импресарио, даже самого скромного уровня, организующему турне оркестра варганистов и хомузыкантов (варган и хомуз — якутские национальные инструменты) по Ямало­Ненецкому округу, на всякий случай известно, что должен содержать стол в гримерке Антонова. Итак: четыре бутылки минералки без газа, черный чай, кофе, лимон, сливки, вишневый и яблочный соки, ассорти из яблок, груш, винограда, апельсинов, мандаринов и ананаса. Что в Череповце и было предоставлено. «А где клубника?» — на правах гостя изумился гурман хозяйскому промаху. Что делать принимающей стороне: шапку на голову, лукошко в руку и айда. Ох, нелегкая это работа… искать клубнику в вечернем Череповце.

Оставим клубнику, поговорим о «клубничке», за которую недавно поплатилась столичная газета «Жизнь». За пикантную и откровенно нафантазированную историю из пододеяльного настоящего песенного классика суд, в который персонаж немедленно обратился, оттяпал у редакции 120 тысяч рублей.

Впрочем, несмотря на всесоюзную славу записного ловеласа, на первые полосы газет Антонов чаще попадает по иным поводам. Скажем, ежели сам Юрий Михайлович, как правило, затрудняется с ответом на вопрос, кем бы стал, не будь музыкантом, то со стороны его альтернативный путь очевиден. Английским командиром королевской морской гвардии, да еще в XVI веке. Потому что ненавидит пиратов и преследует их по мере возможности. Количество исков по всему СНГ, поданных за нелегальное использование его сочинений где бы то ни было, приближается к сотне. Если бы пирату, пойманному Антоновым за руку, ее и отрубали, во дворе шикарного особняка музыканта выросла бы длинная поленница из ладошек. Не иначе для пополнения которой мэтр в прошлом году устроил жуткий скандал на кубке Москвы по караоке. Его пригласили судить, он и осудил, да не участников, а организаторов. Так и сказал с конкурсной трибуны: мол, вся страна в меру отпущенного таланта вокалирует «Золотую лестницу» и «Мечта сбывается», а автору от сей золотой речки никакого притока.

Не так давно прямо на вокзале мирного мордовского города Саранска им был устроен настоящий концерт с девушкой­фотокором местной многотиражки на «подпевке» и охранниками в роли «подтанцовки». Правда, девушка не совсем пела, а скорее визжала. Увидев вспышки камеры, не жалующая фотографов знаменитость вознамерилась отнять аппарат. Девчушка вцепилась в казенное имущество насмерть. Не справившись в одиночку, Антонов призвал на помощь секьюрити и те «подтанцевали» его капризу в лучшем виде. Газета немедленно сообщила о присвоении недешевой техники в милицию, «пустой» фотоаппарат вернули рыда­ющей жертве.

Чуть ранее, в Екатеринбурге, та же вспышка вынудила артиста прекратить концерт. Узрев притаившегося с фотокамерой зрителя, Юрий Антонов оборвал шлягер на полуслове и высказал все, что думает о происходящем. Но виновник, по всей видимости, желал творческого вечера в жанре «вопрос — ответ», а потому задиристо поинтересовался: «А в чем проблемы?» «Еще одно фото — и увидишь, в чем проблемы», — отрезал композитор и красноречиво моргнул широкоплечим ребятам. Камеру удалили вместе с владельцем.

Прослышав про такую непримиримость главного действующего лица, устроители череповецкого концерта немедленно утеплили холл Дворца металлургов грозными предупреждениями относительно фото­ и видеосъемки. Слова «КАТЕГОРИЧЕСКИ» и «ЗАПРЕЩЕНО» бросались в глаза буквами такой громадности, что круглую «О» в каждом из них можно было при желании надеть на голову, как нимб. Череповчане оказались законопослушными: одни из тех, кто принес фотоаппараты на концерт, уложили их в сумочки и закрыли «молнией», другие, дабы не было соблазна, сдали технику в гардероб в карманах курток. Выстрелы из этого окопа, слава богу, настроения классику не испортили.

Заявленный на афишах оркестр оказался небольшой аккомпанирующей группой, которая очень профессионально и близко к каноническому «тексту» сыграла все хитовые мелодии. Для Юрия Антонова в центре сцены был заготовлен постамент полуметровой высоты, на котором находился синтезатор на «штативе», похожем на противотанкового ежа. Говорят, раньше пианист повсюду возил с собой рояль, не доверяя качеству инструментов «на местах». Удобная скамеечка довершала спартанскую обстановку концертной кафедры. Выход Антонова на сцену, походка, посадка, элегантный взмах рук перед тем, как обрушить их на клавиши, — все это лишний раз подтвердило справедливость лестного прозвища «русский Элтон Джон». Так вот кто его ориентир.

Скомкав приветствие и вывесив на груди невидимую табличку «скажите спасибо, что вообще приехал», Антонов заиграл и запел. В чем в чем, а в профессионализме ему не откажешь. Да за этот голос и репертуар я бы лично не то что клубнику — достал бы плоды дикорастущего южноафриканского дерева марула с гарниром из икры экзотической рыбы араваны, которая мечет ее раз в пять лет. Из трех десятков композиций, что прозвучали в течение двух отделений, для человека, родившегося в этой стране, не было ни одной малоизвестной или полузабытой, при первых словах которой всякая последующая реплика не загоралась бы в мозгу, как на экране нелюбимого Антоновым караоке. «Зеркало», «Море», «Двадцать лет спустя», «Снегири», «На улице Каштановой»… Закончив очередное творение, исполнитель с такой силой и презрением, как лягушку, отталкивал от губ микрофон, что не будь он намертво закреплен на стойке, лететь бы прибору через весь зал. Кстати вспомнилось, как отношения артиста и микрофона трактовал Высоцкий. Секундные перерывы между бессмертными хитами заполнялись обязательным упоминанием поэта следующей песни, и «снова в бой». «А эту песню я написал двадцать… или тридцать лет назад». Он может себе позволить не замечать подобных интервалов.

По всему было видно, что Антонов явно не стремится к общению со зрителями: за цветы благодарил неохотным рукопожатием, целоваться, несмотря на фотоаппаратный вакуум, категорически не тянулся. А на набор собирателя автографов — блокнот с ручкой, который вслед за букетом протянула одна из череповчанок, — шлягер­фабрикант зыркнул ничуть не добрее, чем на микрофон. Но все­таки черкнул пару букв, «Ю» да «А».

Переоделся ежиножды, из белого френча в серый, и пару раз все­таки заговорил с залом прозой. «А под эту песню («Долгожданный самолет» — авт.) люди обычно прижимаются к плечу плечо и качаются в такт. А почему смех в зале? Вы, поди, уже полжизни не качались». Смеяться перестали, но и не качались. Вторично выдавил реплику по поводу другой транспортной песенки, «Пароход». «Ее очень любят в портовых городах. Ваш ведь не входит в их число и…» — Антонова прервали гудением. «Тоже мне, морской порт нашелся», — обиженно, но вместе с тем добродушно буркнул он. Уходя, слегка кивнул, пальцы звезды полетели к губам, но остановились на уровне воротника. Вместо поцелуя Череповец получил воздушный чмок.

Одну череповецко­антоновскую историю я раз двадцать слышал от хорошей знакомой, однокашницы Юли. Невероятно частыми повторами Юлечка наверняка шлифует рассказ для внуков. 1992 год, Череповец празднует 150­летие Василия Верещагина, Юле двенадцать лет. У пристани пришвартовались два московских судна со знаменитостями. «Не вспомню как, но мы с мамой попали на борт, — рассказывает она. — Гуляем, дышим воздухом, и вдруг из бара выходит Антонов. Он сам с нами заговорил, был очень приветлив, много и очень смешно шутил, рассказывал что­то. Через несколько лет я посмотрела по телевизору программу про него, он рассказывал, что любит кошек и собак, приютил несколько бездомных. И тогда я подумала, что он просто не может быть плохим человеком».

Сергей Виноградов
№66(21981)
12.04.2007