Чем старше люди, тем отчетливее воспоминания…

В этом году несколько предприятий «Российской Стали» отметят юбилеи: 55 лет исполнится Череповецкому меткомбинату, 45 — Череповецкому сталепрокатному, 20 — ЗАО «Фирма «СТОИК». Этим датам газета «Череповецкий металлург» посвятила свой новый проект — «По волнам нашей памяти». Разные периоды «частной» жизни города металлургов восстанавливались по воспоминаниям тех, кто строил, и тех, кто работал и работает на комбинате. Предлагаем вашему вниманию очередную публикацию из проекта «По волнам нашей памяти». Из городской статистики середины прошлого века лучше всего запоминается следующий факт. К началу 1960­х годов в городе насчитывалось порядка 120 тысяч жителей. За десятилетие население подросло более чем на 50 тысяч человек. Этот рост обеспечил завод: к нему, как ко всякой в ту пору большой стройке, потянулись комсомольцы­добровольцы, молодые специалисты, мобилизованные. Среди этих людей были и мои собеседники. Их привели сюда зов сердца, вузовские распределения, судьбы родителей… У каждого в памяти остались свои воспоминания о новом для них тогда месте жительства. Они не затерлись временем. Может быть, потому, что были очень яркими. А может, благодаря удивительному свойству человеческой памяти: чем старше люди, тем отчетливее воспоминания…
«Тихий провинциальный городишко, — вспоминает без всякой иронии известный доменщик Вячеслав Иванович Солодков, приехавший в Череповец в 1954 году после окончания МИСиСа. — Город понравился своей упорядоченностью (что не удивительно после Москвы — авт.): улицы под прямыми углами. Сравнительно чистый и очень зеленый. Самая красивая — улица Горького: от вокзала до реки — в лист­венницах. Тротуары — деревянные… Идешь по ним, и песня сама по себе просится: «По мосткам тесовым вдоль деревни…»
Три месяца молодой специалист жил в гостинице «Шексна», а потом переехал по новому адресу — на улицу Вологодскую, 5а (теперь гостиница «Металлург»). «Это было первое в городе общежитие молодых специалистов. Их тогда приехало на завод человек, наверное, 150 — на ТЭЦ, на коксохим».
После днепропетровского техникума на коксохим ЧМЗ приехала 17­летней девчонкой и Любовь Яковлевна Климова. Вышла на перрон — «вся такая в горняцкой форме, в красивых босоножках», которым оставалось жить несколько часов. Никто не встречал, город спал — 5 часов утра. Куда в такую рань пойдешь? Поставила чемоданчик, на нем и прикорнула. Город в первый день толком и не рассмотрела — устраивалась на работу. С Совет­ского проспекта, где тогда был отдел кадров, привезли Любашу на коксохим. Там с босоножками и простилась. Хорошо, что добрые люди бечевкой кое­как скрепили обувку. Так и предстала перед главным инженером…
Наверняка улицей Горького шел в августе 1956 года к гостинице, где разместилась его семья, и Александр Григорьевич Зельцер, про которого не скажешь в прошедшем времени: «Он отдал комбинату 41 год». Его связь с копровым цехом до сих пор не закончилась. В Череповец он ехал с радостью, потому что здесь его только что воссоединившаяся семья должна была зажить нормальной жизнью — как до ареста отца. 17­летний юноша отстал от поезда в Вологде. Решил сбегать до буфета за мороженым. Вологодское мороженое оказалось вкусным! И к поезду парнишка опоздал. До­брался до Череповца ночью. «Помню, тьма была — глаз выколи. Я редким прохожим почти кричу: «Где гостиница «Металлург»?» А они от меня шарахаются!» В воспоминаниях А.Г.Зельцера о прежнем городе особняком — проспект Луначарского: из­за внутренних ощущений, связанных с ним. «Хорошо помню, как в первый раз шел на танцы в Соляной парк по проспекту Луначарского в предвкушении чего­то особенного. В галифе, в сапогах на настоящей кожаной подошве (подарок дяди­офицера). Не иду — лечу. Помню, что танцевали тогда вальс, краковяк и польку».
Обстановку в Череповце ветераны вспоминают по­разному. В целом вроде бы вполне спокойный город. Только из Панькино доносились вести о случаях уродливых социальных явлений: пьют, дерутся… «Драки были и на танцах в Соляном парке, — вспоминает А.Г.Зельцер. — В городе на многих наводило ужас одно только упоминание о Музе Сахаровой с «братанами». Один из них в 80­х годах проходил по делу об ограблении (после смерти отца квартиру матери ограбили, среди украденного — награды отца за работу на Кузнецком заводе с 1935 по 1951 годы). А в 50­х с Музой мне как­то довелось встретиться на деревянных мостках. Я шел мимо, но, видно, очень не понравился ей мой внешний вид — мне вслед она смачно выругалась…»
Молодежь с Вологод­ской, 5а, тоже ходила и в кино, и на танцы. «Я помню, как ко мне подошел один парень — вроде видный, а в сапоге нож. На один танец пригласил, на другой. И тут дежурная меня предупредила: «Если ты с ним танцуешь, значит, ты его девушка». Я выбежала на улицу ни жива ни мертва, а там — наши. И отлегло!» — вспоминает Л.Я.Климова. Молодые специалисты держались друг друга: составляли списки дней рождения, отмечали их по­студенчески дружно, шумно — под демократичную гитару, а случалось, и аристократический рояль. «Он был в семье юристов, и мы часто ходили к ним на Металлургов, 6», — рассказывает Любовь Яковлевна. Сама же она играла на семиструнной и так пела — никто не расходился, пока солировала Любаша. По воспоминаниям, это были украинские песни, романсы. Но могла и частушкой обжечь. «Куплеты Курочкина из фильма «Свадьба с приданым» пели, — уточняет репертуар тех лет В.И.Солодков и, чтоб быстрее вспомнилось, напевает: «Из­за вас, моя черешня, ссорюсь я с приятелем…» Ритмичные мелодии сменялись напевными: «На Волге широкой, на стрелке далекой, гудками кого­то зовет пароход…» Им, молодым и веселым, еще предстояло встать во главе цехов и отделов, лабораторий и служб.
«В нашем доме (ул. Горького, 22) по праздникам собиралась дружная компания специалистов. Больше других мне запомнились главный инженер Алексей Сахаров, главный доменщик Лев Левин, главный бухгалтер Николай Галкин, позднее были секретарь партийного комитета Хребтов с супругой Валентиной Дьяконовой. За столом было весело, уютно; пели, шутили. Никогда не слышал я от них нытья и жалоб на прошлое и критики властей», — рассказывает А.Г.Зельцер. В доме всегда было особенное настроение — благодаря главе семьи. Григорий Зельцер (начальник планового отдела ЧМЗ) ощущал жизнь так, как может ощущать ее человек, прошедший через репрессии, лагерь в Воркуте и дождавшийся амнистии и реабилитации (ст. 58, срок 25 лет). В компании любили петь. «Спят курганы темные», «Землянка», «Вечер на рейде» исполнялись обязательно!
Говорят, что до начала 60­х — до укрупнения колхозов — в Череповце было замечательно с продовольствием. «В Москве крабов консервированных не купить, а здесь — пожалуйста», — отмечает В.И.Солодков. И вообще, Череповец был тогда рыбным городом. Вспоминают, как к магазинам подъезжали «рыбные» ЗИЛы с белозерским судаком — «крупным, как хорошее полено». А треска была на столе у каждой семьи независимо от достатка.
Продуктами запасались кто где, в том числе и на рынке — деревянном, открытом со всех сторон. Он располагался там, где сейчас вещевой. Как говорит Вячеслав Иванович, продавали здесь все: молоко, яйца, овощи, яблоки моченые, огурцы соленые и животных. «Веселое было место. Напротив рынка был такой же деревянный дом с чайной. «Серая лошадь» — так прозвали ее горожане, потому что рядом обычно оставляли повозки, сани. Веселое было место — колхозники поторгуют, а потом песни поют».
Шарабан мой, «американка»... Эта песня 30­х годов не была хитом у металлургов. Но кто ее знал, наверняка вспоминали ежедневно. Потому что «шарабаны» — так называли крытый брезентом грузовик (как утверждают очевидцы, «ГАЗ­51») с деревянными скамейками — были одно время единственным видом транспорта, которым можно было добраться на работу, например на аглофабрику. Были еще «шарабаны» на базе «ГАЗ­63», но они использовались… на междугородных маршрутах. В середине 50­х в Череповце можно было увидеть только три легковые машины: у директора завода, главы треста «Череповецметаллург­строй» и секретаря горкома КПСС. Правда, осенью, когда дороги расползались, руководство добиралось до стройобъекта на подводе. Гужевой транспорт довольно долго использовался для грузовых и пассажирских перевозок: он входил в состав автогужевого предприятия, которое располагалось на улице Ленина. В середине 1950­х гг. в Череповец стали поступать автобусы марки «ЛиАЗ».

Ирина ДОГАДИНА №100(22754) 04.06.2010