Владимир Мау: «Россия должна решить самую сложную задачу — найти модель регулирования экономики»

Об особенностях спроса и предложения, о новой российской экономике, о регулировании ее мы беседуем с известным российским экономистом Владимиром Александровичем Мау — ректором Академии народного хозяйства при правительстве России, председателем экспертной группы при правительственной комиссии по повышению устойчивости развития российской экономики. — МВФ повысил прогноз роста российской экономики в 2010 году до 4 % и одновременно отметил, что, несмотря на относительно высокие цены на нефть и значительный пакет мер налогового стимулирования, внутренний спрос будет оставаться слабым. А плохие кредиты в банковской системе будут сдерживать кредитование и рост потребления. Можно ли в этом случае говорить, что мировой финансовый кризис миновал окончательно?
— Мы действительно сталкиваемся с проблемой ограниченного потребительского спроса. И это не дает нам права говорить, что Россия окончательно вышла из экономиче­ского кризиса. Но с этим сталкиваются все развитые страны. Тот спрос, который сейчас доминирует, связан с фискальными и денежными стимулами ведущих экономик мира, таких как США, Китай и Европа. Реально спрос не заработал нигде. Реально проблема плохих кредитов есть везде. И в этом смысле мы не исключение. У нас, думаю, проблема спроса и кредитов еще острее, чем в ряде других стран.
— Почему?
— У нас до кризиса был очень бурный экономический рост, в котором немалую роль сыграли кредиты, в том числе зарубежные. Плюс у нас была и остается пока довольно слабая банковская система, множество мелких и «мелкосредних» банков обслуживают своих учредителей. По­этому у нас больше «плохих» долгов. Это действительно тормозит рост. Но я хочу подчеркнуть, что нам нужны не темпы роста. Нам нужна серьезная структурная модернизация экономики. А модернизация невозможна без снижения темпов роста. Если вы проводите модернизацию, то какое­то производство уходит, какое­то появляется. Это процесс некоего топтания. Но без периода топтания нельзя подготовить экономиче­ский рывок. Другое дело, что период топтания может и не сопровождаться модернизацией, не сопровождаться структурными сдвигами. Такая ситуация возможна, когда методы управления, регулирования экономикой не соответствуют ее посткризисному, модернизационному развитию.
Мы должны понимать, что регулирование экономики — вещь исключительно трудная. Здесь нужен серьезный интеллектуальный поиск. Вот когда обыватель говорит «государство должно регулировать», он же не отвечает на вопрос «как?». А ведь это регулирование было одно при Адаме Смите, другое при Николае II, если говорить о России. Разные были модели регулирования при Сталине, Брежневе, Ельцине. У каждой эпохи была своя модель регулирования, но все они должны были отвечать тем промышленным технологиям, которые были к тому времени. Невозможно экономику угля и стали регулировать методами, скажем, классиче­ского капитализма двухвековой давности. Равно как и бессмысленно экономику знаний регулировать так, как вы регулируете экономику угля и стали. В современной экономике в развитых странах доминирует сектор услуг, прежде всего банковских, финансовых. Можно любить или не любить его, можно говорить, что добыча угля, производство металла более сложное и важное дело, чем банковские услуги, но если у вас более половины экономики занимает сектор услуг, вы не можете руководить услугами и инновациями так же, как выплавкой чугуна и стали. Значит, вы будете искать новые методы, новые технологии управления, регулирования. Россия должна решить самую сложную задачу — найти модель регулирования экономики.
— То есть это те методы, которые создаются фактически на глазах?
— Да. Мы сейчас реально формируем экономические реалии следующих, наверное, 50 лет. Прошедший XX век был, по крайней мере, отмечен двумя моделями экономического регулирования: в 30­е годы сталин­ская администрация с одной стороны и администрация Рузвельта с другой стороны вырабатывали модели регулирования, свойственные большому индустриальному государству, а в 70 — 80­е годы формировалась модель оптимального регулирования постиндустриального государства. Это же не был возврат к экономике XIX века, это была выработка новых инструментов регулирования. Точно так же сейчас должна определиться модель регулирования экономики, у которой две особенности. Во­первых, это экономика очень быстрых обновлений, где знания и услуги доминируют в производстве. Во­вторых, это глобальная экономика. У нее свои законы. Например, финансовые потоки могут перетекать из страны в страну. Вы можете или запретить перетекать капиталу, или найти инструменты, отвечающие глобальному рынку. И вот это главный вызов, это главная проблема, и она требует, чтобы ее учли при создании модели регулирования современной экономики.
— А в России какие особенности формирования новой модели регулирования экономики?
— У нас сложилась своеобразная экономическая структура, и отсталая, и передовая одновременно. Сектор услуг уже доминирует. А в нем у нас доминируют не высокотехнологичные услуги, не банковский сектор и не сектора, связанные с обслуживанием высоких технологий, а посредническая торговля. Вот наша проблема. Но то, что мы и не классическая индустриальная экономика, — это тоже несомненно. На Россию нужно смотреть как на страну, которая выходит из экономики индустриальных «динозавров» в постиндустриальную экономику. Некоторые видят в этом деиндустриализацию. Это не так. Деиндустриализация — это когда растет доля сельского хозяйства, обгоняя все другие сферы. Про нас этого не скажешь, у нас нормальные пропорции. А если взять долю сектора услуг, то все­таки это движение в мировом направлении. Другое дело, что когда много денег от продажи нефти и газа, то не хочется повышать качество этих услуг, делать их высокотехнологичными. Потому что все высокотехнологичное можно купить за границей, имея большие деньги. Это и происходит на самом деле — вот почему у нас преобладают посреднические торговые услуги. Изобилие природных ресурсов усложняет нашу модернизацию, выработку новой модели управления экономикой.
Владимир Александрович Мау, ректор Академии народного хозяйства при правительстве РФ.
Доктор экономических наук, профессор, PhD (Universite Pierre Mendes France), заслуженный экономист Российской Федерации.
Председатель экспертной группы при правительственной комиссии по повышению устойчивости развития российской экономики.
Член совета при президенте РФ по науке, технологиям и образованию, Научного совета РАН по проблемам российской и мировой экономической истории, Научного совета «Проблемы комплексного развития промышленных предприятий» ООН РАН, Комиссии при президенте РФ по формированию и подготовке резерва управленческих кадров, правительственной комиссии по проведению административной реформы, правительственной комиссии по оценке результативности деятельности федеральных и региональных органов исполнительной власти.
Родился 29 декабря 1959 г. в Москве. Окончил Московский институт народного хозяй­ства имени Г.В.Плеханова в 1981 г. Занимался научными исследованиями в Институте экономики АН СССР, Институте экономической политики Академии народного хозяйства, Институте экономических проблем переходного периода. С 1991 года участвовал в разработке и практической реализации курса экономических реформ в России, в том числе работая в 1992 — 1993 гг. советником председателя правительства РФ. В 1997 — 2002 гг. — руководитель рабочего центра экономических реформ при правительстве РФ.
С 2002 г. ректор Академии народного хозяйства при правительстве РФ. Известный специалист в области экономической теории, истории экономической мысли и народного хозяйства. Автор 25 монографий, книг и учебных пособий, изданных в России и Великобритании, и более 600 брошюр и статей (на русском, английском, французском, немецком и итальянском языках).

Эдуард Макаревич №100(22754) 04.06.2010