О «Евровидении» и отношениях с Украиной

Новостью под номером один у нас сегодня будет Eurovision Song Contest. Прошу прощения — и уже, как вы заметили, не первый раз, — что начинаю не так, как стоило бы. Даже не то что стоило бы, а как предусматривает негласный журналистский закон: сначала подаются новости сугубо политически, экономически и так далее значимые, а уж потом, в качестве десерта вроде клубники со взбитыми сливками, что­то о культуре или шоу­бизнесе. Но «Евровидение», согласитесь, тема важная. А особенно важна она для нас — поколения, крайне придирчивого к музыке во всех ее проявлениях. (Что­то в этом роде однажды ляпнул Антоша, и до того мне высказывание понравилось, что вот — пришел момент, и я нашла ему достойное применение.) Действительно, сейчас почему­то такое время, когда молодежь всеми силами стремится показать, что она… нет, не модная, но концептуальная, что ли. Друзья часто ругают меня за это слово, а некоторые даже говорят «не выпендривайся»; тем не менее сейчас я просто не могла не употребить его. Важно слушать хоть что­то, что нет — не модно, но концептуально. И даже если скажешь кому­то, чтобы поддержать: «вау, крутая музычка!», тебе, скорее всего, ответят: «а все говорят — странная, но мне она действительно нравится». Причем не факт еще, что человеку ответившему эта музыка доставляет хоть маломальское удовольствие, но вот такой уж он… ох… концептуальный! Впрочем, в своих рассуждениях о музыке и пристрастиях я уплыла далеко от темы, с которой начала. «Евровидение­2010». И даже не само «Евровидение», а отборочный тур в России. Выбирали музыканта, который поедет в мае в Осло. Итак, было это в субботу, 6 марта, и победил там не кто иной / не что иное, как группа под названием «Музыкальный коллектив Петра Налича», прославившаяся, о чем я узнала чуть позже, в 2007 году через Интернет. Сказать, что я была шокирована, — не сказать ничего. Сказать, что была шокирована, к примеру, Наташа, — это тоже все равно что промолчать. Не шокирован был, пожалуй, только Максим, да и тот лишь потому, что благоразумно уснул еще на середине действа и окончания его, соответ­ственно, не видел. Новость о том, что Россию на «Евровидение» поедет представлять совершенно неизвестный нам доселе коллектив, была встречена гробовым молчанием, вроде как кто­то умер, но мы так и не поняли кто. Сдается мне, то были наши надежды. Песня, представленная музыкантами, называлась «Lost and Forgotten», что в переводе означает «Покинутый и забытый». Собственно, название композиции полностью соответствует ее содержанию и манере исполнения — заменяя слова друзей «занудная», «церковная какая­то» и «мужик похож на деревенщину», скажу, что песня обладает рядом занятных характеристик, как то: страшно напоминает какой­то ритуальный напев, мелодия не то что медлительная, но скорее удручающая, и вокалист действительно копия выходца из русских лесов. Отбросив весь тот негатив, с которым вышеизложенные слова произносила Рита, нельзя сказать, что все перечисленное плохо. Фронтмен группы может отражать русский национальный характер (ведь именно такими, сильными и добрыми «русскими медведями», когда­то нас представлял весь мир — сработаем на образ), да и остальное не повод биться головой об стенку. К тому же звездных конкурентов, которых мы очень ждали, у Налича, к сожалению, не было: ни Билана с обещанием повторить свой подвиг, ни Сережи Лазарева с его очаровательной улыбкой, ни даже группы «БиС» там не оказалось. «Ну отправьте же Тимати­и­и!» — дружно завываем мы, девочки, потому что это действительно может выгореть, пока кто­то раньше нас не зашлет на конкурс нечто подобное, тут важно не опоздать. Опять же я, например, не уверена, что Петр Налич со своими музыкантами займет первое место. Может быть, это и не нужно, потому что страна изрядно поистратилась с «Евровидением­2009», а следовательно, все еще восстанавливает силы. Хотя я все равно буду надеяться, что зрителям международного конкурса, в отличие от меня, такая музыка (концептуальная, кстати, вполне себе) придется по вкусу и место у нас будет достойное. Потому что как ни крути, а болеть мы все равно будем — болеть за Россию, за ее положение в Европе таким вот образом… ну и за Петра Налича с его самобытным коллективом заодно, раз уж такое дело.
Новость номер два прилетела к нам из ближнего зарубежья — Украины. Как известно, совсем недавно в свою новую долгожданную президентскую должность вступил Виктор Янукович. Вступил — и тут же с места в карьер, 9 марта 2010 года, заявил на пресс­конференции, что «украинский язык останется единственным государственным языком». Для меня до поры до времени ничего удивительного в этом не было, пока пестрящие повсюду заголовки о «несдержанном предвыборном обещании Януковича» не заставили задуматься: а в чем, собственно, соль? Оказалось, что Виктор Федорович в своей предвыборной кампании упоминал, что хочет сделать русский вторым государ­ственным языком, так как большой процент населения Украины говорит именно по­русски. Сейчас же вопрос поставлен ребром: второго государственного быть не может, потому что государ­ственный язык только один. Все это было сказано не случайно именно 9 марта, в этот день празднуют годовщину со дня рождения Тараса Шевченко, известного украинского поэта и прозаика, которому приписываются заслуги по формированию современного украинского языка и украинской литературы, равно как у нас Пушкину. Но давайте задумаемся: нужно ли это России? Что за нелепая гонка? Вполне логично, что государство украинское хочет и разговаривать на украинском. Другое дело, что в некоторых регионах почти все население говорит на русском, как, например, в Крыму; но власти Украины готовы на уступки — Янукович уже выступил с заявлением, что не за горами рассмотрение утверждения русского языка как полугосударственного для регионов. Формулировка немного странная, соглашусь (что значит «полугосударственный»?), но сам шаг заслуживает уважения. А все, что происходит сейчас на страницах многочисленных изданий — особенно этим грешит Интернет, как СМИ всем доступное и оттого невероятно свободное, — не более чем очередная попытка зачем­то столкнуть интересы России и Украины. Нашлись даже люди, которые обратили пристальное внимание на то, что после вступления в должность Виктор Янукович сначала посетил Брюссель и лишь потом Москву. И этих людей к тому же лагерю. Зачем поджигать — как бы высокопарно это ни прозвучало — тот мостик надежды на возобновление дружеских отношений между русскими и украинцами, который и так еще не достроен до конца? Лучше уж взглянуть в светлое будущее, которое, по заявлениям глав обеих стран, уже мелькает на горизонте. Взглянуть и увидеть, что оно уже не мелькает и не мерещится, а явствует — стоит лишь протянуть руку и коснуться его.

Марина Левичева, студентка третьего курса ЧГУ №44(22698) 16.03.2010