Президент «раскошмаривает» бизнес

В то время как Путин грозит олигархам прокуратурой, Медведев законодательно ограждает предпринимателей от СИЗО В последнюю декаду февраля премьер­министр и президент поиграли с российским бизнесом в хорошо известную игру под названием «злой — добрый следователь». Сначала Владимир Путин на Саяно­Шушенской ГЭС беспощадно отчитал олигархов за несоблюдение взятых на себя обязательств по модернизации энергетических мощностей и даже пригрозил им Генеральной прокуратурой. А через несколько дней Дмитрий Медведев внес в Госдуму сверхлиберальный законопроект, предполагающий вообще исключить возможность ареста бизнесменов, заподозренных не только в игнорировании инвестиционных обязательств, но и в большинстве куда более страшных экономиче­ских преступлений, включая мошенничество, растрату, легализацию преступных доходов, уклонение от уплаты налогов и т. д.
Владимира Потанина и Михаила Прохорова премьер­министр резко отчитал за то, что те затягивают выполнение инвестпрограмм подконтрольных им энергокомпаний и тратят деньги на непрофильные активы. В условиях выхода из строя и старения энергомощностей отказ от строительства новых станций может привести к авариям, подобным той, что произошла на Саяно­Шушенской ГЭС. «А ведь господин Прохоров неплохо себя чувствует в экономическом плане деньги у него есть, он ходит по разным кабинетам, недавно ко мне заходил, у меня с ним очень добрые отношения, — ищет различные применения этим средствам», — напомнил Путин. «Господин Потанин приобрел компанию (ОГР­3) за 81,7 млрд рублей, а по допэмиссии получил 81,7 млрд рублей, задаром, по сути дела, взял огромную соб­ственность», — продолжал премьер, добавив, что по выполнению обязательств ничего не делается, что десятки миллиардов идут на покупку разного рода непрофильных активов, не имеющих никакого отношения к электроэнергетике. «Ссылаются на кризис и на отсутствие спроса, просят сдвинуть сроки ввода генерирующих мощностей еще на 4 — 5 лет, а когда им предлагают построить станцию там, где есть гарантированный спрос, где гарантированные энергообъекты особенно важны государству, например в Сочи, — просто уходят в кусты», — негодовал премьер­министр. «К тем, кто проедает предназначенные для инвестиций ресурсы, выводит их на сторону, будут применяться штрафные санкции — все необходимые правовые основания для этого у государства есть. Есть в том числе Генеральная прокуратура, особенно если речь идет о технической безопасности», — пригрозил Путин. Звучало это совсем в духе знаменитой словесной атаки премьера на владельца металлургической компании «Мечел» Игоря Зюзина как раз на пороге экономического кризиса в начале лета 2008 года с обещанием «прислать доктора» к заболевшему и не приехавшему на совещание бизнесмену.
Тем контрастнее стала законодательная инициатива президента Медведева в духе «перестать кошмарить бизнес». Предложенные им изменения в УК и УПК РФ по «упорядочению» взаимоотношений бизнеса и правоохранительных органов предполагают вообще исключить возможность ареста бизнесменов (при соблюдении ими всех требований следствия), заподозренных в большинстве экономических преступлений. До сих пор решение проблемы либерализации условий ведения бизнеса, «зажатого» со всех сторон «силовиками» и контрольными органами, ограничивалось в основном разговорами и половинчатыми мерами. Однако проблема чрезмерно жесткого преследования российскими «силовиками» людей, только заподозренных в экономических преступлениях, активно обсуждалась в последние месяцы, и даже вышла на международный уровень, особенно после смерти в тюремной больнице юриста инвестфонда Hermitage Capital Management Сергея Магнитского, который был арестован по обвинению в неуплате налогов. Текст президентского законопроекта превзошел самые смелые ожидания предпринимателей и самые худшие — для следователей и милиционеров. Первым предлагаются определенные гарантии, пусть и со многими оговорками, от попадания в тюрьму до вынесения приговора, а для вторых значительно усложняются «правила работы» с обвиняемыми, которых теперь, как предполагается, только из­за самого факта возбуждения уголовного дела просто так в тюрьму не отправишь. «Надеюсь, то, что я предлагаю, позволит хотя бы частично заблокировать возможность для коррумпированных сотрудников правоохранительных органов использовать посадки в тюрьму в рейдерских целях, — заявил Медведев. — А то, мы все знаем, таких примеров достаточно. Сажают сначала в зиндан по наводке конкурента, а потом выпускают оттуда за «бабки» — вот что происходит».
Согласно тексту законопроекта предложено значительно расширить список преступлений, оговоренных в части 1.1 ст. 108 УПК, обвиняемые или подозреваемые по которым не могут быть арестованы. Еще в декабре прошлого года введена норма, по которой к таковым были отнесены лишь четыре статьи УК РФ: 198 (уклонение от уплаты налогов с физического лица), 199 (уклонение от уплаты налогов с организаций), 199­1 (неисполнение обязанностей налогового агента) и 199­2 (сокрытие средств либо имущества организаций, за счет которых должно производиться взыскание налогов). Теперь аресту, как предполагается, не должны подлежать предприниматели, обвиняемые еще почти по 30 составам преступлений. По замыслу президента до окончательного вердикта суда не могут быть арестованы российские предприниматели, которых подозревают в мошенничестве (ст. 159); присвоении или растрате (ст. 160); незаконном предпринимательстве (ст. 170); незаконной банковской деятельности (ст. 172); легализации (отмывании) денежных средств или иного имуще­ства (ст. 174); незаконном получении кредита (ст. 176); злостном уклонении от погашения кредиторской задолженности (ст. 177); недопущении, ограничении или устранении конкуренции (ст. 178); заведомо ложной рекламе (ст. 182); незаконном получении и разглашении сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну (ст. 183); злоупотреблении при эмиссии ценных бумаг (ст. 185); невозвращении на территорию РФ предметов художественного, исторического и археологического достояния народов РФ и зарубежных стран (ст. 190); незаконном обороте драгоценных металлов, природных камней или жемчуга (ст. 191); невозвращении из­за границы средств в иностранной валюте (ст. 193); уклонении от уплаты таможенных платежей, взимаемых с организации или физиче­ского лица (ст. 194); преднамеренном банкротстве (ст. 196); уклонении от уплаты налогов и (или) сборов с физического лица (ст. 198); уклонении от уплаты налогов и (или) сборов с организации (ст. 199) и еще целом ряде преступлений.
Также предлагается совсем убрать из УК такой состав преступления, как «лжепредпринимательство» (до сих пор за это можно было получить до 4 лет колонии), и в разы увеличить критерии «крупных» и «особо крупных» размеров украденных либо «отмытых» денег, согласно которым определяется степень тяжести преступлений.
Правда, ареста обвиняемые в экономических преступлениях могут избежать не безусловно, а лишь при исполнении определенных требований: они должны иметь постоянное место жительство в России, их личность должна быть установлена, они не должны нарушать ранее избранную меру пресечения и скрываться от следствия и суда. Получается, лазейки для ареста тех или иных бизнесменов у следствия все же остаются. Кроме того, в законопроекте при внимательном изучении обнаружились и некоторые открытые вопросы. Так, предполагается, что ареста могут избежать лишь те граждане, кто обвиняется в экономических преступлениях, совершенных «в сфере предпринимательской деятельности». Однако это понятие, очевидно, весьма расплывчато, и во многих случаях отличить предпринимательство от откровенной уголовщины весьма непросто. Кроме того, может возникнуть еще одна коллизия: получится, что если такие масштабные деятели, как, например, Сергей Мавроди, не будут «бегать» от следователя, то они тоже не будут подлежать аресту. Теоретически, конечно, в каждой ситуации можно разобраться и отличить «экономического» обвиняемого от обычного уголовного афериста, но для правоохранителей, учитывая их нынешнее состояние, это будет серьезной проблемой. Кроме того, законопроект не прописывает четко и такой момент, какая же именно мера пресечения должна избираться для тех, кто не подлежит аресту. Учитывая предусмотренные законопроектом точные размеры залога для освобождения обвиняемых, непонятно, будут ли подлежать аресту те, кто, например, не сможет собрать нужную сумму.
По мнению правозащитников и адвокатов, предлагаемая норма будет иметь значение для судьбы бизнесменов не только до приговора, но и после. Ведь сейчас огромное количество обвинительных вердиктов судами выносится отчасти не только в силу убедительности обвинения, но и в силу совсем иных причин — чтобы просто оправдать факт ареста обвиняемых. Ведь признание ареста незаконным дает человеку право требовать реабилитации и компенсации от государства. Соответственно, для власти в целом оправдательные приговоры зачастую означают и существенные финансовые расходы. Следуя этой логике, будет меньше арестов — будет и меньше стимулов для вынесения обвинительных приговоров. Кроме того, согласно законопроекту освобождение под залог как мера пресечения получает гораздо большую конкретику: залог на стадии предварительного следствия будет вноситься в орган, это следствие производящий, а на стадии судебного разбирательства — в суд. Причем залогом могут быть как деньги, ценности и ценные бумаги, так и недвижимость. Ставить вопрос о залоге разрешается, по президентскому проекту, «в любой момент производства по уголовному делу», и «ходатайствовать о применении залога перед судом вправе подозреваемый, обвиняемый либо другие физические и юридические лица». Законопроект также определяет, что «по уголовным делам о преступлениях небольшой и средней тяжести залог не может быть менее 100 тысяч рублей, а по уголовным делам о тяжких и особо тяжких преступлениях — менее 500 тысяч».

Сергей БЕГЛЯК №38(22692) 05.03.2010