Житель против управдомов

Череповчанин считает, что управляющая компания незаконно «захватила» его дом, и пытается доказать это в суде В Череповце ходит много толков вокруг того, каким образом те или иные управляющие компании получают в свое управление дома и кошельки их жителей. Говорят о голосованиях, которые на самом деле не проводились, о протоколах общих собраний, которые на самом деле не подписывались, и т. д. Но обычно жители только возмущаются происходящим,а в лучшем случае пишут жалобы в мэрию или прокуратуру, надеясь, что проблему решат за них. Но вот — первая ласточка. Череповчанин решился в судебном порядке доказать, что управляющая компания взимает с него плату на основании недействительных, как он считает, протоколов. Вчера в городском суде начался процесс по его иску.
Дом на ул. Комсомольской, 16, когда­то был общежитием. Несколько лет назад ему придали статус обычного многоквартирного жилого дома. Сергей Разепин, как и многие его соседи, приватизировал квадратные метры, которые занимал много лет, сделал перепланировку, документально закрепил произведенные изменения в соответствующих органах, и его жилье получило статус квартиры в жилом доме. Однако общежитское прошлое вдруг дало о себе знать, и в самых неприятных проявлениях.
Дело в том, что для общежитий тариф на содержание и ремонт жилья устанавливается в гораздо большем размере, нежели для многоквартирных домов. И с ноября 2008 года, когда у дома Разепина сменилась управляющая компания (далее — УК), жители стали получать квитанции с повышенным, «общежитским», тарифом — 42 руб. за кв. м. А со следующего года он стал еще выше — 47 руб.
— На каком основании УК применяет к нам расценки, установленные для специализированного жилого фонда, если наш дом вышел из этой категории и получил статус обычного многоквартирного дома? — задает вопросы Сергей Разепин. — И куда расходуются эти деньги? 2009 год закончился, а УК до сих пор не отчиталась перед нами о проделанной работе, хотя должна была.
Повышенный тариф — не единственная претензия Сергея. По его словам, квартплата существенно увеличилась еще и за счет того, что рассчитывается она исходя из несуществующих квадратных метров. В техпаспорте на квартиру, который получил Сергей, когда осуществлял перерегистрацию жилья, указана площадь 30,1 кв. м. А в счетах­квитанциях УК вдруг вписала другую цифру: «отапливаемая площадь — 51 кв. м». И платежи за отопление и содержание и ремонт жилья ему стали предъявлять на эту площадь.
— Все наши попытки что­либо выяснить были неудачными. В УК твердили одно: собственники сами утвердили такие тарифы, они прописаны в протоколах общих собраний, которые подписаны собственниками, — говорит Сергей. — Ну раз ссылаются на протоколы — я решил с этими протоколами ознакомиться.
Общие собрания собственников проводились дважды: 25 сентября 2008 года, когда принимались решения о выборе УК и утверждении 42­рублевого тарифа, и 15 января 2009 года, когда устанавливался новый тариф.
— Заполучить протоколы мне удалось далеко не сразу, — продолжает Разепин. — Дважды директор УК отказался их предоставить. И только после того, как я написал официальный запрос, дал мне копию протокола от 25 сентября. Там стояли фамилии членов инициативной группы: Жак и Быкова. И их подписи. Стояла также подпись сотрудника департамента ЖКХ как представителя собственника муниципальных квартир.
На документе отсутствовала печать, что вызвало первые сомнения Сергея в его подлинности. Эти сомнения усилились, когда управляющая компания выдала «второй вариант» протокола собрания от 25 сентября. Он уже был с печатью, но с другими фамилиями подписавшихся: Иванова и Беленцова. (От департамента ЖКХ тоже расписался другой сотрудник.)
Сергей нашел всех четырех собственников, и выяснились весьма интересные обстоятельства.
— Иванова, — торжествует Сергей, — подпись которой стоит во втором экземпляре, — это та же Быкова, якобы расписавшаяся в первом протоколе. Просто женщина вышла замуж и сменила фамилию. Мог ли человек в один и тот же день поставить в документах разные фамилии? Но и без логических умозаключений можно говорить о фальсификации подписей, потому что я с этой женщиной встречался и она утверждает, что в инициативной группе не состояла и нигде не расписывалась. Жак тоже говорит, что не ставил подпись.
А Беленцова и вовсе не могла расписаться в протоколе, потому что еще не умеет писать: это, как оказалось, трехлетняя девочка. Помимо того, семья девочки на момент проведения собрания уже не проживала в этом доме, а значит, не имела никаких резонов беспокоиться о его будущности.
Получив протокол собрания от 15 января, Сергей и в нем нашел недочеты. Один из двух людей, указанных в качестве членов инициативной группы, отрицает факт своего участия в подписании протокола. Второй до конца не уверен в том, что именно он подписывал.
На основании этих фактов Разепин подал судебный иск о признании протоколов общих собраний собственников недействительными. И на вчерашнем судебном заседании привел все вышеуказанные доводы, присовокупив дополнительные обстоятельства, которые, по его мнению, свидетельствуют о том, что общие собрания были проведены с нарушением установленной процедуры:
— По закону о предстоящем собрании должны быть уведомлены все собственники, но ни уведомлений, ни листов голосования я не получал, и никаких объявлений на доме не было вывешено.
Представитель управляющей компании «ЧМХС РЭУ» Анна Калашникова выразила полное несогласие с предъявленными требованиями.
— Непонятно, почему они предъявляются именно к управляющей компании? По нормам Жилищного кодекса инициатором проведения общего собрания могут выступать собственники (или один из собственников). Управляющая компания не имеет собственности в этом доме, поэтому и инициировать собрание не имеет права. Соответственно и процедуру созыва собрания она не нарушала. Обязанности по уведомлению собственников и выдаче листов голосования возложены на инициаторов проведения собрания. Наличие двух протоколов собрания от 25 сентября я могу объяснить только технической ошибкой. Действителен второй протокол. Если в нем стоит фамилия несовершеннолетней девочки, то, скорее всего, от ее имени действовала мать, — излагает свою позицию ответчик. — Кроме того, истец пропустил 6­месячный срок, отведенный для обжалования решения общего собрания. Срок исчисляется с того момента, когда собственник узнал о решении, принятом на собрании. Выписки о платежах, которые вносил истец, свидетельствуют, что он знал о выборе новой управляющей компании с 2008 года.
С тем, что срок истек, Сергей поспорил:
— В прокуратуре говорят, что в случае обнаружения в протоколе каких­то недостатков собственник имеет право обжаловать решение общего собрания в срок до 6 месяцев с момента обнаружения недостатков. Недостатки я обнаружил 30 октября прошлого года, когда получил второй протокол, датированный 25 сентября.
Слушание дела продолжится 3 февраля. На заседание будут вызваны граждане, чьи фамилии и подписи стоят в протоколах собраний, а также будут представлены дополнительные документы (в том числе оригиналы протоколов), необходимые для рассмотрения иска.
— Если я добьюсь отмены решений, прописанных в этих протоколах, — говорит Сергей Разепин, — то потребую от УК перерасчета платежей по более низкому тарифу. В наших планах — расторгнуть договор управления с этой компанией и выбрать другую УК. Я готов организовать общее собрание и провести его по всем правилам, чтобы каждый собственник мог проголосовать «за» или «против».

ТАТЬЯНА ТИХОНОВА №5(22659) 15.01.2010