Как я была репетитором

Когда я училась на четвертом курсе иняза, передо мной остро встал вопрос подработки. Стипендии, хоть и повышенной, мне явно не хватало. Денег у родителей я не брала. Поразмыслив, нашла выход — стала репетитором.
У меня есть два главных порока. Я жадная и очень люблю деньги. По­этому в какой­то момент у меня образовалось сразу четыре ученика: мальчик Антон, которого надо было подтянуть по английскому, девочка Яна, готовящаяся к поступлению на иняз, студент Вова, будущий архитектор, и бизнесвумен средних лет Антонина, решившая восполнить пробелы в образовании. Со всеми этими людьми я занималась месяц по ускоренной программе. То есть каждый день… Каждый день я была организатором собственного шоу со мной в главной роли.

Как только в институте звенел звонок, возвещавший об окончании последней пары (где­то в половине третьего), я, как ужаленная, хватала сумку и, на ходу застегивая пальто, неслась домой. Проглотив тарелку супа, кидала в пакет необходимые учебники и пособия и бежала — сначала к Антону, к 16.00.

Антон был моим самым сложным учеником. Из­за двойки по английскому парня могли оставить на второй год в десятом классе. К языкам — что к родному, что к иностранному — он был абсолютно глух, а желание научиться отсутствовало напрочь, о чем свидетельствовали ковыряющийся в носу палец и глаза, поднятые к потолку. В отведенный час мне было необходимо вдолбить моему Митрофанушке хотя бы азы. Элементарные фразы я заучивала с ним неделями. Мама Антона — одинокая женщина — платила мне 100 рублей за занятие. Я выходила от них с ощущением, что по мне целый час ездил каток.

Следующим этапом вечера, около 18 часов, была одиннадцатикласс­ница Яна. Здесь проблема крылась в другом. Дочь состоятельных родителей, в свои 16 лет Яна выглядела как Перис Хилтон, жила в коттедже, одевалась в московских бутиках. В школу ее возил папин водитель. Каждый раз, когда я ставила в прихожей свои ботинки, купленные на местном рынке, рядом с Яниными сапогами со столичной выставки, я испытывала что­то вроде классовой ненависти. Английским Яна владела неплохо: много раз отдыхала за границей. Но она была избалованным ребенком и прекрасно знала, что и без моей помощи поступит куда надо, поэтому посреди занятия демонстративно разваливалась на диване и начинала листать журнал, красить губы или названивать подругам. Я делала вид, что не замечаю. Янин папа Виктор Владимирович, очень приятный человек, владелец нескольких предприятий, стремившийся дать един­ственной дочери все самое лучшее, платил мне 1000 рублей за занятие, да еще за несколько уроков вперед. Посмотрев на Янины выкрутасы, я ехала в коммуналку, где жил будущий архитектор Володя.

Вова и его девушка Нина — оба родом из деревни — снимали здесь комнату. Жили они в ужасающих условиях. Как только я переступала порог коммуналки, меня сшибал с ног запах алкоголя, никотина и ор нетрезвых соседей на кухне. По коридору носились чьи­то дети. Кто­то вечно торчал в туалете. Короче, «Дно» Максима Горького. Мы с Володей, сидя на подоконнике, зубрили английский. Это был мой самый старательный клиент, мечтавший знать язык. Он платил мне за занятие 150 рублей. Хотя иногда денег не было. Но через некоторое время, подшабашив грузчиком или охранником, он честно отдавал долг. Наконец, отучившись с Володей, я ехала на финальную часть своего ежедневного светопреставления — к бизнесвумен Антонине.

Тоня была женщиной сложной судьбы. В веселые 90­е она работала челночницей — возила из Турции женское белье. Бизнес, как выражалась Тоня, попер, и на момент знакомства со мной она уже имела несколько магазинов. Тоня была не замужем, детей у нее не было. Она постоянно воевала то с налоговой, то с бестолковыми продавщицами, то с таможенниками, то с мужиками­козлами, то с подругами­дурами. Тоня много курила — точнее, не вынимала сигарету изо рта — и часто была навеселе. С ней я занималась два часа в день, чуть ли не до полуночи. За два часа занятий Антонина платила мне 500 рублей. Часто мы так и не начинали заниматься, потому что Тоня рыдала, жаловалась на судьбу и предлагала выпить.

Возвращаясь домой на последнем автобусе, я прикидывала в уме выручку: 100 + 1000 + 150 + 500 рублей — расходы на дорогу = 1700 рублей в день. Жить можно. В месяц набегало до 40 тысяч. Для меня это были огромные деньги. Но в таком темпе я и продержалась только месяц.

Почему? Потому что, приехав домой в полночь, я до утра делала домашние задания, готовила упражнения и контрольные. Я засыпала на парах, перестала ходить на лекции и семинары, ничего не успевала по дому. Иногда у меня не хватало сил помыться. За два месяца я похудела на 16 кг. У меня болело горло и «село» зрение. Я чувствовала себя выжатым лимоном. И хотя у меня были деньги, тратить их мне было некогда — я не виделась с друзьями, не ходила по магазинам и дискотекам. Я хотела только одного — СПАТЬ!

К счастью, когда началась сессия, мальчик Антон с твердой тройкой по языку перешел в 11 класс, девочка Яна уехала жить и учиться в Англию, Вове на сессии было не до английского, Тоня уехала за товаром в Турцию…

Однажды я проснулась утром и поняла, что мне никуда не надо бежать. И это было счастье. С тех пор я поняла: все деньги заработать можно. Но нужно ли?

Ольга Подольская
№134(22544)
28.07.2009