Александр Дворкин: «Сектанты ушли с улиц в интернет»

Главный сектовед России спасал череповчан от сетей псевдорелигии
Одна из самых одиозных и скандальных фигур последнего десятилетия, Александр Дворкин представляет собой тип всем известного ученого. Замкнутый в самом себе научный мир обычно коллег подобного рода либо не признает, либо объявляет чуть ли не шарлатанами, а простой народ с увлечением слушает их доступные и понятные речи по телевизору, а еще узнает на улицах и просит автограф. Александр Дворкин прославился благодаря нескольким громким судебным процессам, в которых представители различных религиозных течений обвиняли его в нетерпимости, проявленной на бумаге (в статьях и книгах), и даже в прямом рукоприкладстве. Также Дворкину приписывается авторство термина «тоталитарная секта». Так или иначе, в последние годы отношение к Дворкину, его трудам и высказываниям было в стране неоднозначным: журналисты его любили за остроумие и смелость в поступках, научные круги то открещивались, то выдвигали его своим «лицом», а официальная церковь хотя и награждала его медалями, не уставала напоминать — далеко не все то, что говорит Александр Дворкин, есть церковный постулат. Совсем недавно его наконец­то признали власти страны. К степеням и званиям доктора богословия, профессора и завкафедрой сектоведения Дворкин добавил должность председателя государственной комиссии по религиозной экспертизе при Министерстве юстиции РФ. То бишь получил официальную кочергу, которой может «гонять чертей» во всех населенных пунктах России. Череповец стал одним из первых городов, которые Александр Дворкин посетил в новой должности. В нашем городе он прочитал лекции перед студентами ЧГУ (в актовом зале вуза) и для всех остальных (зал Дома музыки и кино). Накануне одной из лекций Александр Леонидович ответил на вопросы журналиста «Речи». «В Вологодскую область я приехал по приглашению архиепископа Максимилиана, — рассказал сектовед. — Приехал я с просветительскими лекциями, встречами, беседами».

— Насколько проблема сект, о которой лет десять назад говорили и писали все, актуальна сегодня?

— Проблема эта существует и сегодня. Секты — это очень гибкие организмы и организации, которые с течением времени мимикрируют и видоизменяются. В лихие 90­е можно было говорить о видимой сектантской экспансии — некие люди в странной одежде стояли на улицах и раздавали брошюры. С тех пор многое изменилось: секты нашли новые методы работы, гораздо менее заметные. С улиц они ушли в интернет, курсы, предприятия, тренинги и семинары, бизнес. Если сектантов меньше на улицах, совсем не значит, что они исчезают. И еще: раньше люди, которые раздавали брошюры на улицах, были представителями зарубежных сект. Сейчас более половины сект — отечественного происхождения: наши умельцы поняли технологию зарабатывания денег и влияния. Теперь налицо обратная ситуация — секты создаются у нас и работают на экспорт. В начале 90­х, когда я начинал заниматься сектоведением, мне было очень непросто собирать информацию о сектах — приходилось связываться со специалистами за рубежом. Писал в Англию, Германию, Америку. А теперь сам получаю от них звонки и письма с вопросами о наших сектах, которые работают у них. Путь большинства отечественных сект вполне понятен и предсказуем — выйти на международный уровень и найти поддержку на Западе. Чаще всего им удается найти покровителя в Америке, Европа все же борется с сектами. США вообще довольно активно пользуются сектами как инструментом в своих политических целях — не только в России, но и по всему миру. Перефразируя Вольтера — если бы сект не было, их бы придумал госдепартамент США.

— На что вы делаете основной упор в своих лекциях: что православие это хорошо — или что секты это плохо?

— Я работаю в светских аудиториях, и здесь для меня главное предупредить об опасности. Секты всегда работают через обман, через сокрытие информации, через недобросовестную рекламу. Таким образом, человек лишается свободы выбора — давно известно, что чем меньше у человека информации, тем меньше у него свободы выбора. Моя задача — донести до людей другие сведения, те, что секты о себе скрывают. А дальше пусть каждый думает сам и сам решает, что ему делать и куда идти. Моя цель — восстановить свободу выбора.

— Каков основной рецепт спасения от секты?

— Его не существует. Сколько мы ни вскрываем разных сектантских уловок, всегда найдется новый умелец, который придумает что­нибудь свеженькое. Знаете, борьба с ними напоминает то, как если у вас дома кран прорвало. Что будете делать? Ясное дело, вытирать с пола воду. Но всю жизнь не будешь тряпкой работать — надо и кран чинить. Думаю, назрела необходимость введения в школах основ православия как культурологического курса — дети должны знать оригиналы, которые помогут им противостоять соблазнам. Если у них будет воспитан вкус, они всегда отличат настоящее от подделки и кича, чем чаще всего оперируют секты.

— Какова ваша методика изучения сект: постигаете их по книгам или пользуетесь военной тактикой — внедряетесь в стан «врага», ловите «языка»?

— Нет конечно. Военные методы работы для нас неприемлемы — никаких внедрений и «языков» я принципиально не признаю. Но вместе с тем я бы не сказал, что изучаю секты только по книгам. Пользуюсь методом сопоставительного анализа: изучаю сектантскую рекламу, из которой можно многое понять, они часто проговариваются; много читаю внутренней секретной литературы сектантов, благо сейчас, в век интернета, найти ее не составляет большого труда. Все это есть в открытом доступе, хотя секты и против того, чтобы выносить сор из избы. Но у интернета тайн нет. Раньше было тяжелее — недели и месяцы занимала переписка и поиск их внутренних документов и книг. Что еще? Встречаюсь с родителями сектантов, действующими сектантами, которые тоже часто вопреки желанию говорят правду, и бывшими сектантами. А еще есть правительственные и журналистские расследования, судебные иски — когда сопоставляешь все эти документы, вырисовывается картина, приближенная к реальности. Могу сказать, что суть некоторых сект я знаю лучше, чем многие сектанты, которые в них состоят. Для них сокрыта настоящая цель создания и функционирования секты, потому что очень немногие доходят до верхушки.

— Судя по фильмам и телепрограммам, американцы относятся к своим сектам вполне спокойно: кришнаиты и прочие могут рассказывать о сути своих верований в аэропортах и на площадях, а мормоны и менаниты вообще живут огромными поселениями, и никто их не трогает. Может быть, и нам тянуться к этой модели?

— Во­первых, я бы не назвал мормонов и менанитов сектантами. Во­вторых, об Америке могу судить более или менее со знанием дела — жил там без малого пятнадцать лет. Впрочем, это было давно, и все изменилось. В ту пору, когда я там жил, американцы активно боролись против сект, и количество процессов против них было чудовищным. В последние пару десятков лет ситуация резко изменилась. Страна теперь занимает другую позицию. Одно из главных объяснений — особенности прецедентного права, у которого есть свои плюсы, но и масса минусов. Сектанты своими исками разорили всех противников, потому что если какое­то дело один раз выиграно, то другие схожие дела автоматически решаются точно так же. Сегодня в Америке обходят секты стороной, боятся на них косо посмотреть, не то что судиться. Опять­таки в какой­то момент американское правительство поняло, что если нельзя победить, то можно приручить. Ряд сект сегодня работают на правительство как агенты влияния. Та же сайентология, о связи которой с ЦРУ не говорит только ленивый. Или хороший пример с китайской сектой Фалуньгун. Ее лидер во­время сбежал в США, когда начались преследования ее членов, и сегодня его детище используется как инструмент давления на китайское правительство. Секты сегодня плотно во­шли в большую политику.

— СМИ рассказывают о вас и ваших поступках всякое — положительное и отрицательное. Но все говорят, что вы не стесняетесь, встретив сектанта в метро или на улице, лично подойти к нему и вступить в дискуссию. Это правда?

— Правда. Если есть время и возможность, всегда подхожу. В особенности если вижу, как на моих глазах пытаются соблазнить человека. Спасти его и предупредить об опасности я считаю своим долгом. Если вижу, как сектанты нарушают закон и торгуют в метро своей литературой, не имея на то лицензии, зову милицию.

Сергей Виноградов №94(22504)
29.05.2009