«Собачий блюз»

Дебютная режиссер­ская работа Натальи Черной, актрисы Камерного театра, удалась на славу
«…Ночами мы ищем собачью дверцу. Она маленькая­маленькая, меньше даже самой хлебной крошки, но если кто­то ее найдет, то она раскроется широко­широко, и мы все войдем туда, где много еды и у каждого будет свой Человек…» А вы знаете, о чем мечтает собака, оставшаяся без хозяина? Режиссер спектакля Наталья Черная прочитала об этом в книге Константина Сергиенко и решила рассказать череповецким зрителям.

Знатоки собачьей психологии говорят, что любой пес очень легко принимает на себя вину за происходящее — даже когда люди в семье громко ругаются, собака думает, что из­за нее. Эту особенность хорошо знает Галина Гордиенко, написавшая сценарий спектакля «Собачий блюз» — во всех монологах, звучащих со сцены, псы оправдывают покинувших их хозяев. «Мой хозяин хороший, это я плохой!» — говорит щенок Малыш, выброшенный из дома. Ему вторят практически все герои­собаки, мечтающие о новом доме и жалеющие о старом.

Сюжет незамысловат: своего рода пьеса «На дне» в собачьем варианте. Место действия — овраг, ставший домом для нескольких бродячих собак; раньше здесь была деревня, но ее снесли, и люди разъехались по новым домам. Брать с собой верных псов многие не захотели — не нужна собака в городской квартире. Вот и остались бедолаги жить в овраге, мечтая, что хозяева когда­нибудь вернуться за ними. В показанной собачьей жизни существует своя система ценностей, которой мы можем у них поучиться: например, люди делятся ими на Человеков и Двуногих. Звание Человека Двуногому надо еще заслужить, заслужить истинно человечными, мудрыми, искренними по­ступками. Нет такого разделения только у главаря овражной стаи, у Черного — слишком уж жестоко обошелся с ним прежний хозяин:

— Я долго бежал за машиной, радостный оттого, что не занимаю в ней места и не создаю проблем своему Человеку… Я бежал и бежал, и успевал, но сначала мой Человек остановил машину первый раз. Он долго кричал на меня, а я не мог понять, почему он кричит, — я же не мешаю ему… Потом он остановился второй раз. Мой Человек вышел из машины, и, когда я, усталый, рухнул у его ног… он… он взял железный прут и перебил мне задние лапы.

С этого самого момента для Черного Человеков больше не существует — только Двуногие.

Все остальные обитатели еще сохраняют веру в людей: у инфантильной Таксы до сих пор от хозяина остался шарфик, который она бережно носит с собой; у артистичной Крохи никогда не было хозяина, но она мечтает о нем, так же, как и ее возлюбленный Головастый, прочитавш­ий все книги в овраге и поэтому страшно умный…

Действие разворачивается с того момента, когда в овраг случайно забредает щенок Малыш. Там он встречается со вторым главным героем спектакля — псом Гордым, который берет Малыша под опеку. Гордый молод, бесшабашен, но вместе с тем верен друзьям и собственным идеалам — чтобы оставить бесполезного Малыша в стае, ему приходится не на шутку схлестнуться с Черным. Еще раз проявляет Гордый свой характер тогда, когда за ним на свалку приезжает его новый хозяин.

— Милый друг, видишь, я приехал за тобой! У меня новая квартира, и теперь я могу тебя взять! Там все уже готово — и коврик, и миски… Помнишь, я же обещал! — говорит первый настоящий Человек в пьесе, подружившийся с Гордым во время своих вечерних прогулок.

И тут пес вместо того, чтобы с веселым лаем по­мчаться за хозяином и забыть овраг, подталкивает к человеку Малыша.

— Ты хочешь… Ты хочешь, чтобы я взял его? Но я не могу взять двух собак… Ты это понимаешь, да? Ты специально так делаешь? — спрашивает Человек.

Спектакль Натальи Черной во многом оригинален. Во­первых, впервые в таких крупных ролях были задей­ствованы ребята из студии Камерного театра. Очень ярко сыграны главные роли — Гордого (Матвей Пирушкин, которого до этого можно было увидеть в роли Кая в «Снежной королеве», а также в эпизодических ролях на сцене Камерного) и, конечно же, Малыша (Егор Голубев, самый юный участник спектакля). Были задействованы и профессионалы Камерного — Николай Филатов (кот Ямамото), Анатолий Чадов (Хромой), Любовь Макарова (Такса) и Майя Еленникова (Кроха). По словам режиссера Натальи Черной, сначала пытались поставить пьесу только со студийцами, но потом пришли к выводу, что смешанный состав будет более удачным.

Второй интересный аспект — наверное, «Собачий блюз» стал редким для театра случаем, когда актерам, изображающим собак, не привесили хвостов, ушей и прочих «животных» атрибутов. Костюмы получились очень веселые, разные, и каждый соответствовал своему персонажу — в целом компания брошенных псов больше напоминала нищий бродячий цирк. Но фантазии такие «неадаптированные» наряды не помешали: через полчаса спектакля забываешь о том, что перед тобой — обычные люди, настолько хорошо играют актеры.

«Собачий блюз» стал не только дебютной работой Натальи Черной — на сцене Камерного происходила защита диплома. Студентка Санкт­Петербургского института культуры и искусств Черная покидать родной город не собирается.

— Я себя и свое будущее связываю именно с этой сценой, — говорит Наталья. — Это моя площадка.

Идея поставить спектакль по мотивам повести Константина Сергиенко «До свидания, овраг!» пришла к Наталье давно, несколько лет назад:

— Тогда я работала в детском экологическом театре «Зеленая волна». Повесть мне попалась в нашей библиотеке, где она была в единственном экземпляре — я ее зачитала до дыр и решила, что обязательно сделаю из «Оврага» постановку. Но тут были некоторые трудности — перенести повесть на сцену сложно, и поэтому мне очень помогла встреча с Галиной Гордиенко, которая написала по мотивам повести очень талантливый сценарий. Фигуру Малыша мы ввели самостоятельно, у Сергиенко такого персонажа не было — за счет этого пьеса стала более живой, эмоциональной. По­настоящему работать над спектаклем начали только в январе, но, по­моему, все получилось!

По словам Натальи, главным ее желанием было, чтобы люди уходили из зала театра со светлыми чувствами:

— Надо верить в чудеса, и я в них верю!

Желание Черной сбылось — зрители, среди которых было очень много ребятишек (спектакль был заявлен как детский, хотя, по сути, он ближе к подростковому), соблюдали тишину в зале даже во время длинных негромких монологов. Собачьибеды растрогали всех: и взрослые, и дети выходили из зала со слезами на глазах и, наверное, с чувством уверенности в том, что надо стараться быть Человеком, а не Двуногим. «Нельзя собаке без человека, нельзя человеку без собаки» — так звучит магическая формула взаимозависимости, произнесенная единственным настоящим Человеком в пьесе.

Елена Срапян
№49(22459)
24.03.2009