Джинсы вместо шаровар

В Череповце Вадим Казаченко рассказал, как помогал земляку Андрею Данилко, но не встретил ответной благодарности от Верки Сердючки
«В 2001 году на один из моих концертов пришло шестьдесят восемь человек. Когда я вышел, долго смеялся. Минут пять потратил на то, чтобы со всех концов собрать и усадить в кучку. Говорю: «Давайте как дома посидим». А в другой раз, когда снова по­смотреть на меня пришли человек сто пятьдесят, мы даже занавес поднимать не стали — сели на краешке сцены и душевненько так отработали». Один из главных персонажей российской эстрады 90-х годов и «центрфорвард» сборной России из телепроекта канала НТВ «Ты — Суперстар» Вадим Казаченко в Череповце вволю по­смеялся над своим недавним безрадостным прошлым. Последние несколько лет на концертах исполнителя «Больно мне, больно» и «Белой метелицы», по его собственному выражению, «зрители висят на люстрах». В Череповце до порчи осветительных приборов не дошло, но зал Дворца металлургов собрался битком.

Налоги по билетам на Казаченко

«Поймите, не артисты собирают зал, а промоутеры на местах, — говорит Вадим корреспонденту «Речи». — В одном городе, мне рассказывали, устроители моего концерта работали в паре с налоговиками. Сами знаете, какие в налоговой очереди, часами люди в коридорах потеют. И вот выходит перед очередью инспектор и говорит: «Кто купит у меня билет на Казаченко, проходит без очереди». А на концерте, смотрю, много кресел пустых, а билеты, говорили, все распроданы».

На интервью с местной прессой Вадим Казаченко пришел в фирменном свитере со значком доллара на груди. Однако от сребролюбия тут же и открестился. Дескать, на деньгах не помешан — был бы хлеб с маслом, да на бензин для любимого «Мерседеса» и собачий корм для песика по кличке Гобби хватало бы. Дефолт 1998 года вверг Казаченко вместе с сотоварищами в творческое забытье и небытие. Мировой кризис 2008 года вытащил его обратно на свет. «Столько заказов на корпоративные вечеринки, как сейчас, у меня никогда не было, — признается он. — Люди стали экономить — вместо Киркорова, которого планировали пригласить, выбирают меня. Со зрителями то же самое происходит — люди думали съездить на курорт, но решили приберечь денежки. А развлечься все же хочется — бац, афиша Казаченко на глаза попалась». Среди других спасателей, вовремя бросивших веревку помощи пропадающему певцу, артист называет жену Ирину (много лет прожила в Америке, возглавляла крупную компанию, но бросила все ради любимого и вернулась в Россию), собаку Гобби (карманный друг, для которого в требованиях к организаторам концерта значились два литра молока, заслужил персональное упоминание на конверте нового альбома хозяина) и друзей по интернет-форуму. В трудное время фанаты творчества Казаченко отыскались и поддержали.

На череповецкий концерт Вадим Казаченко вышел в джинсах, а вовсе не в шароварах, благодаря которым вошел в историю отечественной поп-музыки. Видимо, висят где-нибудь рядышком с гимнастеркой Расторгуева и балахоном Пугачевой. Закон о фонограмме, который Госдумой пока не принят, Вадимом Казаченко уже в точности исполняется — сам певец и его маленький оркестрик извлекали из инструментов и глоток исключительно живой звук. Старому и новому репертуару артист отдал почти одинаковую дань и даже милостиво разрешил себя фотографировать. С тем, впрочем, условием, что снимки должны попасть на его любимый интернет-форум. Зрители обещали выполнить это условие.

От Череповца веет ласковостью

— Вы в Череповце не в первый раз. Чем-то запомнились предыдущие визиты?

— Скажу честно, ничем не запомнились. Объясню почему. Привожу вам распорядок моего сегодняшнего дня. До половины второго ночи снимался в очередном выпуске «Ты — Суперстар». По дороге домой заехал в ветеринарную клинику, чтобы взять справку для собачки — мы с женой ее одну дома не оставляем и в каждый перелет берем с собой. Эта справка действует всего лишь три дня, поэтому мотаться к ветеринарам приходится часто. Добравшись до своей квартиры, поспать не смог — быстрые сборы, и вперед в аэропорт. Прилетев в ваш город, добрался до гостиницы и рухнул на кровать. До вечера спал. Сейчас дам концерт и уеду в Вологду. Вот и весь Череповец для меня. По-вашему, каким он должен остаться в моей памяти? Разве что названием. Мне очень нравится как это звучит — Че-ре-по-вец. Ласковость какая-то в этом есть. Но чтобы вы не сочли меня недоучкой, добавлю: конечно, я знаю, что здесь есть огромный комбинат «Северсталь» и одноименная хоккейная команда.

Мешок денег

— Про возвращающихся после долгого отпуска звезд обычно презрительно говорят: «Деньги кончились, вот и вернулся». Ваш случай вписывается в эту фразу?

— Ну, во-первых, я никуда не уходил, а все эти годы работал как проклятый. До зимы 2005 года я не знал, что такое полноценный отпуск, пока жена не утащила в Пуэрто-Рико. Деньги никогда не были для меня ни целью, ни большой ценностью. Когда в начале 80-х в Полтаве мы шли играть на свадьбу (наша группа была самой модной в городе, и нам платили больше, чем остальным), я знал, что за несколько часов работы заколочу столько, что две недели после этого смогу ездить исключительно на такси. Когда позже я стал работать в ансамбле «Фестиваль» амурской филармонии, за месяц получал больше, чем вся моя семья — мама, папа и бабушка с дедушкой — все вместе за три месяца. Я возвращался с гастролей и был несказанно рад, что теперь долго могу ничего не делать, в потолок плевать. Тогда я понял, что нашел такую работу, которая одновременно и любимая, и прокормить может; и решил сделать все возможное, чтобы в ней остаться. Терпеть не могу этой ярмарки тщеславия, которая сейчас процветает в столице — всем хочется помериться, кто в каких машинах ездит и в каком доме живет. Я в этом не участвую. В 1999 году мы устраивали дикий «чес» по городам и весям: выезжали недельки на три в тур, давали тридцать концертов, в Москву привозили мешок денег и тут понимали, что зря мотались. Все заработанное обесценилось. Когда я был в фаворе, работал я много, а финансовой отдачи не было почти никакой.

Сердит на Сердючку

— Вы родились в Полтаве. Когда в России вас стали забывать, не было мысли вернуться к корням, запеть на украинском, примкнуть к какому-нибудь кандидату в президенты и давать концерты в его поддержку? За это, говорят, хорошо платят.

— Мне неинтересно все это. Хотя за событиями на Украине слежу внимательно. Пробовал давать там концерты, но мне не понравилось. Эти гонения на русский язык мне совсем не по душе. В Полтаву езжу регулярно, но не как певец, а в гости — мой отчим там до сих пор живет. С концертом, конечно, хочется приехать, но только с бесплатным. Я несколько раз обращался к полтавцам: оплатите проезд, устройте на ночлег, вышлите на вокзал старенький «газик» с шатающимися бортами нас встретить, найдите площадку и аппаратуру, и я выступлю без всякого гонорара. Никто не откликается. Наверное, не верят. А я не представляю, как туда ехать иначе, как брать деньги с людей, с которыми я вырос. У меня уже был прецедент: приехали, расклеили афиши, сдали билеты в кассу — и что? За час до концерта половина Полтавы столпилась у служебного входа с криками: «я его друг», «я его одноклассник», «я друг его одноклассника», «я с ним в бассейне плавал».

— Может быть, полтавцы больше чтут своего другого земляка, Андрея Данилко — Верку Сердючку? Не сталкивались с Андреем на полтавских улицах?

— А вот это, черт возьми, хороший во­прос. С самых юных лет Данилко постоянно мелькал перед моими глазами. Впервые я увидел его, когда он школьником постигал основы актерского мастерства в любительской театральной студии. Возглавлял ее Олег Трегуб, который писал стихи для нашей полуподпольной рок-группы. Позже, когда я стал известен, встретил его на кухне у моей мамы — Андрей пил чай, выведывая свеженькие новости из моей жизни. Он тогда был внештатным корреспондентом какой-то пионерской полтавской газеты. Его артистическая карьера началась с того, что он во время городских праздников выходил на полтавскую сцену в синих шароварах и красных сапогах и под фонограмму «Больно мне, больно» изображал Вадима Казаченко. Стоявшие далеко от сцены всерьез принимали его за меня. Потом пришло другое время, он перестал пить чай на кухне у моей мамы и стал популярной на все СНГ Веркой Сердючкой. Мы с ним неплохо знакомы, до сих пор, столкнувшись где-нибудь в аэропорту, здороваемся. На заре его карьеры я немало ему помогал — не буду распространяться, чем именно. Когда же недавно мы попробовали выйти на Андрея или его продюсера с одним предложением, не только понимания, но и простого желания выслушать я не встретил. Обидно.

Сергей Виноградов
№215(22378)
14.11.2008