Что такое одиночество в храме

Одиночество среди людей — одно из самых тяжелых чувств. Особенно трудно чувствовать себя одиноким и чужим среди большой и дружной семьи, семьи приходской. Община, прихожане храма должны радостно встретить нового человека и помочь ему войти в жизнь прихода, однако нередко все оказывается не так. Новый человек видит активную совместную деятельность, взаимопомощь прихожан, их паломнические поездки и чаепития после трапезы, но это существует как бы для «своих», войти в уже установившуюся группу оказывается слишком сложно.
Об этой проблеме по просьбе редакции портала «Православие и мир» в программе радиостанции «Радонеж» рассказал протоиерей Максим Козлов, настоятель храма св. Татианы при Московском университете, во­просы о. Максиму задавали главный редактор интернет­издания «Татьянин день» Юлиана Годик и слушатели радио «Радонеж».

— Действительно, на тему вхождения человека в жизнь церкви, о путях, которые здесь возможны, о цене выбора пришло время говорить именно сейчас. Говоря «сейчас», я имею в виду период общего энтузиазма, подвижничества, радости узнавания церковной жизни, воссоздания храмов, нового воспитания своих детей, нового узнавания своих близких, обретения другой среды общения. Недавно я беседовал с наместником одного из московских монастырей, который поделился тем же самым ощущением: мы воссоздали стены, в храмах проходят богослужения, для многих написаны благолепные иконы, есть семинарии, воскресные школы, газеты, интернет­порталы, но не очень понятно, что делать дальше. Действительно, раньше для большинства вновь открытых, да и старых приходов, такой вопрос бы не возник. Какое там одиночество, когда мы все вместе боремся за возвращение нам храма. Нас может быть немного, но мы все вместе делаем общее дело. И это понимание того, что мы совершаем нечто в церкви важное и для души нашей полезное, всех объединяло, человек легко вливался в церковную жизнь.

Теперь все несколько по­другому. Большинство храмов худо­бедно воссоздано. Новоначальный христианин, приходя в храм, видит, что круг общения там в целом уже сложился. В приходах есть уже круг людей, знакомых между собой, — у них даже свои места есть в храме, там, где они стоят привычно (упоминаемые почти в любой церковной статье или книжке «бабушки» или «женщины при подсвечниках»). Нравится или не нравится это духовенству или приходу, но формируется такая категория людей, которая следит и за тем, чтобы свечки не капали, куда не нужно и т.п., и организует церковный быт во время богослужения. Кроме этого, есть и более тонкие вещи. Круг приближенных духовных чад около священника: не то чтобы фавориты, но те, кто живет с ощущением, что у них есть право на чуть большую меру внимания со стороны священника. Разные церковные институции — социальные, образовательные, издательские или певческие, та же церковная торговля книжная предполагают, что там есть уже свой круг людей.

И вот представим себе ситуацию — взрослый человек стал делать «первые шаги» в храме, побеседовал со священником, ответственно подошел к своему крещению или первой исповеди во взрослом состоянии. Вот человек начинает ходить в приход регулярно, конечно, никто не скажет, что он здесь чужой; он может подходить к исповеди, к причастию, видеть священника, задавать ему вопросы, но он же видит, что другие люди между собой знакомы, общаются, остаются после богослужения, подходят к священнику с конкретными вопросами. И не всякий решится перешагнуть через себя, подойти первым и сказать: «Я тоже хочу, примите и меня в ваш круг, я хочу быть таким же».

Я сразу хочу обозначить и другую сторону ситуации, чтобы не прозвучало так, что это однозначно плохо. В этом есть и некий очень значимый плюс нашей церковной жизни, отличающий ее от сектантских сообществ. У нас, как правило, нет давления на новоприходящих, чтобы их взять и инкорпорировать, включить во что­то, организовать правильно. Как в советское время принять в пионеры и дать общественную работу, или как у сектантов сказать: «Знаешь, ты молодец, ты уже приходишь, мы тебе уже подарили апельсины и Библию, а теперь давай включайся, будешь ходить раздавать наши листовки и приглашать людей на богослужения». Мы очень многих людей бы отпугнули, если бы предполагалось, что мы должны к каждому назначать людей, которые будут проводить с ним катехизаторско­воспитательную работу.

— А разве вообще не естественно для человеческого сообщества создание таких кругов по интересам? То есть мы видим, что проблема в том, что человек не может так легко примкнуть к этим сообществам, но ведь это на самом деле естественная ситуация. Или проблема в приходе, в этих сообществах внутри них?

— Я думаю, что, как во всякой ситуации, как пороки есть обратная сторона добродетели, вывернутой наизнанку, так и здесь — это ситуация церковной свободы, которая есть в жизни православной церкви; ее искажение может оборачиваться холодностью, равнодушием или, по крайней мере, невниманием, к новоприходящим.

Безусловно, можно сказать, что новоприходящий человек потому­то и не включается, что он гордый, предполагает, что ему скажут в ответ обидное, а он не готов этого вместить; но мы­то должны понимать, что он гордый, немощный, пришел с мирскими представлениями, что ему в этом отношении нужно помочь. И между этой Сциллой и Харибдой нужно пройти; между слишком интенсивным включением, за которым главное в церковной жизни утрачивается, и между отстраненностью, которая уже перерастает в равнодушие. Я думаю, что это совет, который многие слышали от священников.

Человек приходит в храм и ему хочется сразу чем­то заняться, включиться, а ему говорят: «Да нет, ты сначала два, три месяца, полгода походи, просто молись». Люди воцерковленные уже знают, что самое трудное в богослужении — это просто молиться. Значительно легче стать при подсвечнике и заняться церковным делом, помогать при кухне, помогать сторожу, быть алтарником, снимать богослужение на камеру. Вообще иметь какую­то обязанность, хоть записки носить от свечного ящика до алтаря — и уже как­то время проходит. А вот этот навык просто молитвы, он тоже очень важен, но, конечно, он не от равнодушия должен появляться.

— Нужно ли вообще человеку новоприходящему искать какого­либо общения в приходе?

— Идеально, чтобы новоприходящий в церковь человек искал в церкви Христа, а не какого­то сообщества людей. Потому что если он придет с надеждой, что он в церкви найдет других, не таких, как он знал в среде своих близких, то почти наверняка он столкнется с непростыми искушениями. Вдруг окажется, что эти люди в большинстве своем далеки от канонизации. А даже если и близки, он не поймет — отчего, и как раз от этой близости еще больше оттолкнется. Поэтому правильно, если человек идет в церковь ради того, чтобы соприкоснуться с тем главным, что в церкви совершается. Но и когда он этого ищет, то, как правило, встреча с людьми церковными, настоящими, глубокими, с теми, которые могут ему что­то дать, она произойдет. Но ведь есть и другая сторона этой проблемы, о которой мы тоже не должны забывать. Есть трудности, соблазны новоприходящих, а есть обязанности и долг любви тех, кто уже в приходе находится. Их долг — ненавязчивое, деликатное внимание, которое, не навязывая себя, не оставило бы его одного.

Окончание в следующем номере.
№196(22359)
17.10.2008