Любовь не картошка

Московская театральная антреприза надела лапти и заговорила на «о»
Обычно звезды театра и кино приглашают зрителя в стандартную квартирку (стол, диван да шкаф) какой­нибудь европей­ской столицы. Едва ли не впервые на череповецкой сцене москвичи установили плетень, деревянный домик и задник на манер фотообоев со среднерусским видом.

В довершение интерьера раскидали по сцене килограммов пять миниатюрных северных яблок и сказали (то есть в программке написали), что это обыкновенная деревня. Нелегкая задача заставить зрителя поверить в этот весьма и весьма условный пейзаж выпала на долю актеров спектакля «Чокнутые». Интересно, что органичнее всех в бутафор­ском селе себя чувствовала вовсе не Лидия Федосеева­Шукшина, более десяти лет прожившая с главным «деревенщиком» совет­ской литературы Василием Шукшиным. И не Андрей Ташков, сын знаменитой «Фроси Бурлаковой» — Екатерины Савиновой. А исконная москвичка Олеся Железняк, которая в спектакле «Чокнутые» предстала в роли разбитной разведенки Ирки.

У нее, по крайней мере, все честно и открыто. Полюбился мужчина — под белы рученьки в дом, нет — пинком под зад с крыльца. А у этих столичных интеллигентов Игоря (Ташков) и Марьи (Коренева), которые снимают половину дома у Ольги Ивановны (Федосеева­Шукшина), ничего не разберешь: одни тайны да загадки. Зачем приехали? Почему по ночам не спят, а все циферки в столбики выписывают и считают? Да и вообще, они друг другу кто? Для супругов больно холодны и раздельные кровати запросили, для брата с сестрой очень уж внешне непохожи, для друзей собачатся чересчур часто. Ирка, которая на селе числится самой романтиче­ской натурой («Я ни одного сериала не пропустила»), «западает» на Игоря с первого взгляда. Героиня Федосеевой­Шукшиной щелкает влюбчивой соседке по носу: мол, не про тебя мужик. «Спорим, через неделю на свою лахудру и смотреть не будет», — заносчиво предлагает Ирка. Ставка пари — три мешка картошки и ведро лука. По рукам.

В деревне чем охмурять? У опытной сельской соблазнительницы Ирки свой метод — платьем, купленным много лет назад в городе, холодильником и патефоном. Последние давно сломаны и требуют мужских рук — затащив руки Игоря и все остальное под предлогом ремонта к себе в избу, Ирка включает женские чары…Ночевать к Ольге Ивановне «жертва» не возвращается. Попутно выясняется, что Марья, спутница Игоря, хотя в браке с ним и не состоит, имеет законные права следить за моральным обликом молодого человека и отчитывать за утерю такового. Потому как теща. В глушь странная пара приехала писать курс математических лекций, чем они и занимаются по ночам, а не деньги считают, как думают деревенские. В антракте Андрей Ташков признался корреспонденту «Речи», что в школьные годы, как истый гуманитарий, с математикой не дружил («с тройки на четверку»), что не помешало ему со всей достоверностью сыграть вузовского преподавателя сей точной дисциплины. К слову, в пререканиях на профессиональном языке, которые нередко ведут зять с тещей, ни Ташков, ни Коренева не понимают ни слова — зазубрили, и все тут. В ответ на мой вопрос о совсем не среднерусском загаре, который в феврале прилип к Андрею Ташкову, артист горестно вздыхает: мол, уже два года живу в сценической деревне спектакля «Чокнутые», а хорошо бы в реальной жизни в эдакую деревушку выбраться. А то все Египты да Тайвани.

P.S. В картофельно­луковом споре победила Ирка. После отъезда математической четы восвояси она осталась в положении будущей матери­одиночки. «Ничего, вырастим», — пообещала залу Федосеева­Шукшина, уходя за кулисы.

Сергей Виноградов
№36(22199)
28.02.2008