«Они не получат ребенка»
Такую позицию заняла мать по отношению к отцу и бабушке годовалового малыша
Как сложится 2008 год, объявленный Годом семьи, для двух череповчан, обратившихся в нашу редакцию со своей историей? Ссылка на Год семьи отнюдь не случайна, потому что история эта семейная — бабушки, сына и внука, который является в ней центральной фигурой. Папа и бабушка очень хотят, чтобы у него, годовалого мальчика, был шанс вырасти достойным человеком. Они считают, что с мамой такого шанса у ребенка нет, поэтому пытаются взять его под свою опеку. Но разрешить этот вопрос не просто, потому что, как это часто бывает, однозначности в нем нет.
Известно: чтобы лишить мать родительских прав, нужны очень веские основания. Процедура сбора фактов, свидетельствующих о нерадивости родительницы, длительная и трудоемкая. Когда выясняется, что некая женщина плохо исполняет свои материнские обязанности, социальные службы принимают всевозможные меры к ее перевоспитанию: сохранение семьи — их первостепенная задача. Разлучение детей и матерей — это крайняя мера, к которой прибегают, когда ничто другое не помогло. Анна Андреевна и ее сын Олег убеждены, что в случае с их маленьким Сашей эта крайняя мера необходима.
Ирина с Олегом прожили шесть лет, а когда расстались, она была беременна.
— Олег не был уверен, что это его ребенок, потому что Ирина любила погулять в разных компаниях. Выпивка, молодые люди — кто знает. Он долго ей верил, но в конце концов не выдержал, — рассказывает Анна Андреевна. — Тем не менее, когда Сашенька родился, они снова попытались жить вместе, но не получилось. И он, и я очень полюбили малыша. И когда поняли, что Ирина не ухаживает за ним должным образом и жизни Саши часто угрожает опасность, нам было даже неважно, родной он или нет, — была одна мысль: нельзя допустить, чтобы ребенок рос в таких условиях, нужно его забрать к себе. Понимаете, у каждого человека должен быть шанс стать личностью. Чем раньше поместить ребенка в достойную среду, тем больше у него шансов.
Олег и Ирине пытался дать такой шанс. Она воспитывалась в многодетной неблагополучной семье, мать пила, дети были предоставлены самим себе. «Как ты меня учила, мама? Каждый достоин любви. Она не виновата, что родилась в такой семье. Я даю ей шанс, она может исправиться», — объяснял Олег матери, когда стал жить с Ириной, поведение которой называли асоциальным.
— Я не желаю ей зла, мне жаль эту девочку, она выросла в таких условиях, где не знали, что такое любовь, — говорит Анна Андреевна. — Но мне страшно за Сашеньку.
Страшно прежде всего потому, что Ирина, по словам Анны Андреевны, пьет:
— Она, я думаю, больна алкоголизмом. Она всегда пила, пропадала по притонам. Сын возвращался с работы после второй смены, уставший, просил у меня машину и забирал ее из различных компаний. Даже из медвытрезвителя не раз забирал. Сын пытался бороться с ее пьянством, запирал ее дома, так она через окно на веревочке бутылки поднимала. И когда Сашенька родился, пить она не перестала.
— Это все ее домыслы, но я не хочу разговаривать на эту тему вообще, — сказала Ирина, с которой мы попытались связаться, и отключила телефон.
Обратившись в социальные службы, Анна Андреевна выяснила, что нужно собирать «компромат» на Ирину для того, чтобы они с сыном могли воспитывать малыша. Компрометирующих фактов и ситуаций набралось много, всего в газете не уместить. Рассказывая о них, Анна Андреевна подтверждает свои слова документально — в случаях, где это возможно.
Говоря о любви Ирины к спиртному, демонстрирует справку о том, что три года назад она проходила курс специального противоалкогольного лечения по методике доктора Фролова. Там написано, что ей был «блокирован центр влечения к алкоголю сроком на один год».
— Она живет в одной квартире с четырьмя братьями, все пьют, все судимы. А недавно я узнала, что и Ирина была судима. Сын от меня это скрывал. Это было около четырех лет назад, она со своей сестрой ворвались в квартиру в нашем доме, избили хозяйку и дочку.
Когда Ирина родила Сашу, приводит еще один «компрометирующий факт» Анна Андреевна, то сначала от него отказалась:
— Как сказала нам лечащий доктор, первым, что она произнесла, было: «Не хочу видеть этого ребенка, не показывайте мне его». Но отказ в итоге не подписала, потому что узнала, что мы хлопочем о ребенке. Сказала: «Они не получат ребенка». А когда Сашеньке исполнилось три месяца, Ирина, пьяная, позвонила мне и заявила: «Забирайте своего внука и делайте с ним, что хотите!»
У Ирины есть старший сын, которому сейчас семь лет. Анна Андреевна говорит, что мать совсем не занимается его воспитанием и на мальчике это негативно сказывается. Его характеристика, выданная воспитателем детского сада, это подтверждает.
— В июле Саше вместе с мамой увезли в инфекционное отделение детской больницы, у него было состояние средней тяжести. Врачи выявили у малыша рахит и гастроэнтерит. Однако он пробыл на лечении всего три дня, Ирина унесла его из стационара. Мы пришли к ней домой — она пьет, на ногах не стоит. Вызвали милицию, которая при мне составила акт, но он впоследствии пропал. Вообще из милиции таинственным образом исчезли несколько актов вызовов! Почемуто после этого вызова ее даже на учет не поставили.
В августе, рассказывает Анна Андреевна, Ирина пропала на двое суток:
— Она была пьяная, взяла ребенка, в чем он был, и ушла, без питания, без памперсов, без соски. Через два дня позвонила по телефону, снова пьяная. Я спросила у нее, где Саша, а она мне: «А не знаю». Ее тогда нашли в квартире по месту прописки. Социальный сотрудник и инспектор по делам несовершеннолетних выехали и составили акт. Ирина была настроена очень агрессивно, схватила ребенка: «Не отдам!» Сашенька на куче грязного белья лежал гдето в углу, а они пили. После этого Ирину поставили на учет.
Подобные ситуации, когда специалисты социальных служб или сотрудники милиции обнаруживали Ирину с малышом в какойнибудь квартире в пьяной компании, были не раз.
В октябре у нее изъяли ребенка и поместили его в детскую больницу.
— Ее тогда нашли в какомто притоне, она была в состоянии сильного опьянения, вела себя очень агрессивно, угрожала инспекторам, материлась, пыталась драться. Пришлось вызывать сотрудников ОМОНа, они с трудом надели на нее наручники. Специалисты, составлявшие акт, написали, что в семье Ирины существует реальная угроза для жизни и здоровья детей. Она мне в тот день позвонила и сказала: «Ребенка вы не увидите ни живым, ни мертвым, я его закопаю — никто и искать не станет». Она часто подобное заявляла. И сыну угрожала. Однажды он записал ее угрозы на диктофон и заявил в правоохранительные органы, однако в возбуждении уголовного дела было отказано… Месяц, пока Сашенька находился в больнице, я была спокойна. Мы с сыном надеялись, что на этот раз его отдадут нам, однако его снова вернули Ирине. Мол, мы ему юридически никто, надо устанавливать отцовство. С Ириной много раз велись разговоры об установлении отцовства, она наотрез отказывалась, но мы сделали это через суд, и в декабре пришло положительное заключение генетической экспертизы.
Начальник отдела опеки и попечительства управления образования Валентина Лузина, с которой мы беседовали об этой ситуации в конце декабря, сказала, что «на сегодня оснований для лишения данной гражданки родительских прав нет»:
— Семья поставлена на контроль. Будут основания — лишим прав и отберем ребенка. Социальные сотрудники к ней не раз выезжали, были и отрицательные результаты, и положительные. За нарушения она наказывалась, привлекалась к административной ответственности. За одно и то же деяние дважды не наказывают. Право молодого человека, раз он установил отцовство, обратиться теперь в суд с иском о том, чтобы установить место жительства ребенка по его адресу. Суд запросит у нас заключение. Если иск будет удовлетворен и место жительства ребенка определят у отца, то и лишать мать родительских прав не будет смысла.
Олег намеревается обратиться в суд с таким иском и надеется, что все получится.
— Я уже разуверился в службах, которые работают с семьями и занимаются охраной прав детей. Столько фактов было, а они не предпринимают мер. Столько инстанций, различных социальных служб обошли — и все без толку. Такое ощущение, что никому дела нет до ребенка, — говорит Олег.
— Почему, имея благополучного папу из нормальной семьи, ребенок не имеет права жить в достойных условиях? — вопрошает Анна Андреевна.
Все имена изменены.
Татьяна Тихонова
№8(22171)
18.01.2008

Шестилетний максимум по числу пострадавших от клещей зафиксирован на Вологодчине
Жертвами паразитов стали почти 10 тысяч человек →

Вологодские клещи поставили шестилетний рекорд по числу нападений на людей
На конец июня к медикам обратились почти 13 тысяч пострадавших→