Неутомительное путешествие

Как интересно и недорого провести один день из рождественских каникул
Вы никак не организовали свои январские каникулы. Летом вы говорили себе, что еще рано; пришла осень — и вам сказали, что уже поздно. Поздно звонить по базам отдыха, поздно в кассах, железнодорожных или театральных, лить крокодиловы слезы на непромокаемый лацкан билетера. Телевизор, с которым вы обречены зимовать, с восторгом потирает усики­антенны. «Речь» подскажет и укажет те места не столь отдаленные, которые не потребуют гигантских вложений и куда пустят без предварительной записи. Например, Кирилло­Белозерский монастырь готов раскрыть внимательному посетителю все свои тайны. Некоторые он уже поведал корреспонденту «Речи».

«К пренебесному селению преподобному игумну Козьме царь и великий князь всея Руси Иван Грозный челом бьет…» На этом самом месте, согласно булгаковско­гайдаевской версии, царя и великого князя прервали гости из будущего — инженер Тимофеев, вор Милославский и управдом Бунша. Диктатор диктовал. В действительности профессию Иван Васильевич не менял, а начатое письмо закончил и отослал адресату — игумену Кирилло­Белозерского монастыря. В послании говорилось о том, что монашеская жизнь на Руси давно лишена святости и погрязла в грехе, тогда как вотчина игумена Козьмы — последнее «пренебесное селение» и осталось.

Несколько дней назад в Кириллове челом били самому Ивану Грозному. В монастыре открыли отреставрированную церковь Введения Богоматери во храм с трапезной палатой (1519), где многократно молился и обедал сам Иван Васильевич.

Грозное имя не спасало церковь от угрозы уничтожения. Причем самими монахами. Выстроенная в 1519 году как место для зимних молитв и приема пищи, церковь Введения стала вторым каменным сооружением на территории Кирилло­Белозерского монастыря. Первое — сохранившийся поныне Успенский собор (1497), который имел помещения холодные, пригодные лишь для летней молитвы. На месте церкви Введения находился деревянный храм, но к XVI веку монастырь разбогател, прибавил численности и решил «шикануть». Отгрохал церковь, которая в течение нескольких лет, за неимением в ту пору дворцов спорта и крытых стадионов, была самым крупным сооружением в Древней Руси (около 300 кв. метров). Здесь одновременно могли встать на молитву или сесть за трапезу пять сотен человек. К XIX веку неоднократно ремонтированная церковь пришла в такую ветхость, что в нее боялись входить. Братия, которая к тому времени поредела в десять раз (менее полусотни монахов), всерь­ез обсуждала вопрос о сносе здания. Видимо, снос показался более трудным и затратным, нежели восстановление, и церковь Введения снова отремонтировали, продлив ей жизнь более чем на сто лет. Да как — в советские времена, когда монастырь становится музеем, это самое используемое экспозиционное помещение. «В 90­х церковь с трапезной находились в тяжелейшем состоянии. Здание построено на крутом холме — проседал фундамент, один угол больше, другой меньше, полы кособочило. Из­за этого создавалось напряжение на стены, появилось множество трещин. Кровля, деревянные перекрытия вовсе никуда не годились», — вспоминает заместитель директора Кирилло­Белозерского музея­заповедника Илья Смирнов. Идея разобрать по кирпичику снова в центре обсуждения. К счастью, снова без последствий. На реставрацию аварийная церковь встала в конце прошлого века, после того как в 1997­м заповедник вошел в высшую музейную категорию особо ценных объектов России. Финансирование увеличилось, но все равно достаточным для свершения столь глобальной реставрации не выглядело. Президентский грант, полученный Кирилло­Белозерским монастырем три года назад, поставил все на свои места. А еще — укрепил фундамент, стены и перекрытия, заделал трещины, выполнил внутреннюю и внешнюю отделку, провел освещение, отопление и вентиляцию. Еще десять лет назад здесь топили печку, а посетители и сотрудники падали в обморок от угара. Кроме историков, архитекторов и строителей, над воссозданием церкви наверняка трудились и фокусники. Батареи, лампочки и прочие свидетельства современности запрятаны так, что не сыщешь. Работы стоили порядка 70 млн рублей. Когда­то монастырь был мужским, женский пол практически не допускался на его территорию. Теперь здесь большее разнообразие полов: в церкви Введения для удобства экскурсовода три разновековых паркета сходятся в одной точке — кирпичный XVI в., керамиче­ский XVII в. и деревянный XIX в.

Здесь Грозный становился кротким. В летописях зафиксировано: приезжал часто, жил неделями, а в минуты откровений признавался монастырским властям, мол, «брошу все, отпущу себе бороду» и постригусь в монахи. И хотя такой стих находил на царя далеко не каждый день, местное начальство решило перекреститься раньше, чем грянет гром. «Есть сведения, что на территории монастыря был выстроен небольшой деревянный дворец для Ивана Грозного, правда, никаких его следов не сохранилось», — рассказывает Илья Смирнов. Молился и кушал царь вместе с монахами.

К Кирилло­Белозерскому монастырю, к вящему неудоволь­ствию и ревности более близких к Москве культовых учреждений, Иван Васильевич всегда испытывал особые чувства. А как же иначе, ведь именно здесь его вымолили у бога родители, а значит, он ему жизнью обязан. Василий III с супругой Еленой Глинской неоднократно приезжали сюда пожаловаться на бездетность. Основатель монастыря Кирилл Белозерский хотя и давно умер к тому времени, имел славу помощника в деторождении. Вернувшись из одной такой поездки, Елена Глинская забеременела. Василию III на тот момент было за пятьдесят. В подарок за «услуги» царь выделил монастырю свой грант — 1200 рублей, чего хватило для строительства двух новых храмов. Один из них, естественно, назвали именем Иоанна Предтечи, давшего имя наследнику.

Который, в свою очередь, с дарами монастырю тоже не мешкал. То презентует «с царского плеча» разрешение на беспошлинное владение землей и угодь­ями, то политического узника пришлет. Однажды привез сыновей, Ивана и Федора. Из карманных денег царевичи пополнили коллекцию культовой недвижимости царской фамилии — сбросились еще на одну церковь, которая носит их имена.

Из энциклопедии: Кирилло­Белозерский монастырь — один из крупнейших в Европе. Не от хорошей жизни и уж точно не ради рекорда расширялась его территория. При Иване Грозном монастырь был почти вдвое меньше: внутри стен — духовное, за его пределами — мирское. Склады, кухни, посевы и прочее. В начале XVII века монастырь осадили поляки и литовцы: внутрь пробиться не смогли, но отыгрались на монашьих припасах. Что не съели — уничтожили. С тех пор «приусадебное» хозяйство также огородили стеной. Спустя два с лишним века оно опустело: обрабатывать земли, некогда приносившие пропитание сотням монахов и окрестным жителям (особенно монастырь славился капустой), уже не хватало рук. «Здесь особая почва, — говорит музейный старожил Илья Смирнов. — Посмотрите весной — в городе трава только показалась, а у нас уже по колено». Свойства монастырской почвы пригодились во время Великой Отечественной войны. Разрезанная под огороды земля с лихвой прокормила кирилловчан. И не хочешь, да поверишь в божественное провидение. Ничем иным объяснить урожайность здешних угодий долгое время не решались. Современные агрономы загадку открыли — причин плодородия несколько. Это и отличный грунт на берегу чистого Сиверского озера, и культурный слой, который обрабатывался более шестисот лет, а потому более восприимчив к посадкам, и главное — высоченные стены, защищающие растения от ветра. Парниковый эффект получился. Сто лет назад на территории Кирилло­Белозерского монастыря планировалось высадить фруктовый сад, плоды которого согласно науке на севере произрастать не должны. А тут произрастут. По крайней мере, по словам сотрудников музея, об апельсиновой аллее здесь уже задумались.

Сергей Виноградов
№238(22153)
14.12.2007