Свадебный марш Бальзаминова

«Я прекрасно понимаю, почему Татьяна Макарова решила открыть театр спектаклями о Бальзаминове, — персонажей много, при этом ни одной проходной роли, вся труппа может показаться», — говорит известный театральный режиссер из Вологды Яков Рубин, которого привлекли к постановке пьесы Островского. Точнее, пьес. О недотепе, мечтающем обогатиться посредством брака, написано три произведения. Около года Камерный, почти не отступая от буквы классических текстов, работал над Бальзаминовым. Генеральный прогон показал: нарепетировали пять часов материала. Играть целиком невозможно, резать жалко. Решили «распилить» сценическую биографию Бальзаминова надвое. И играют попеременно: вечер — одни похождения, вечер — другие. Премьеры обеих частей состоялись на минувшей неделе.
Театральный Бальзаминов череповчан уже смешил. О сем факте обильно упоминают «летописи», а вот свидетелей триумфа альфонса, увы, не осталось. В конце аж позапрошлого века труппа череповецкого театра имела громадный успех с Бальзаминовым — спектакль не сходил со сцены несколько лет и стал визитной карточ­ко театра. Возвращать трилогию Островского в Череповец опасались более ста лет. Наверное, из­з того, что город давно не «дикая сторона, в которой могут жить только медведи да Бальзаминовы». А вдруг не поймут. Яков Рубин согласился, но с условием — материал будет предельно осовременен.

«Мы прежде всего пытались избежать исконно­п­сконног, этой «островщины», — объясняет он. «Посконного» в спектакле действительно днем с огнем не отыщешь. Ни в костюмах, ни в декорациях. На персонажах пошитые модельером Натальей Ситухой брюки, халаты и платья, которые ни в XIX веке непредставимы, ни в XXI. Миша Бальзаминов, отрекомендованный автором как молодой человек, всегда по моде одевающийся, на сцене Камерного носит брюки­шаровар, широкий пиджак, из которого выглядывает голый живот, и цилиндр высотой в полметра. «За чем пойдешь, то и найдешь» — самый населенный театральный проект Камерного театра. В спектакле 17 действующих лиц, а труппа едва ли не вдвое меньше. Некоторые играют по две­тр роли. Вспомнив времена «Матриархата», в женское оделись сразу четверо артистов. Кое­ком из них наверняка отпустил бы комплимент сам Александр Калягин. А пока комплименты от исполнителя роли донны Розы из Бразилии достались всей труппе — от имени Союза театральных деятелей и своего собственного Калягин поздравил Камерный театр с переездом в новое здание.

На декорациях остановимся особо. Традиционный для постановок Якова Рубина минимализм в декорациях, войдя в дружбу со стремлением уйти от «островщины», породил причудливую сценическую мебель. Как в салоне, торгующем евроокнами, здесь нет ничего, кроме рам и стекол. Правда, приставку «евро» к этим окнам не пришь­еш. Старые, сознательно некрашеные и ощетинившиеся занозами, со ржавыми шпингалетами и ручками на одном гвозде — какие­т были привезены с дачи, найдены у знакомых, а первое, которое и стало виновником появления замысла, так и вовсе обнаружено на свалке. «Мы обратили внимание, что в пьесах Островского великое множество окон — потенциальные невесты Бальзаминова выглядывают из­з окон, да и сам он, как натура мечтательная, пропадает у окна», — рассказывает режиссер.

Другие немаловажные персонажи — собаки. Они разбежались повсюду: в карикатурном виде скачут по афише спектакля, залезли в заголовок одной из пьес («Свои собаки грызутся, чужая не приставай») и в эпи­гра, заимствованный из Рубцова («В этом маленьком захолустье поразительно много собак»). На подмостках от них тоже проходу нет: сколоченные из неструганых досок, они играют на общий замысел, а нередко выполняют и чисто утилитарную функцию — например, скамейки или средства передвижения. Потому как собаки ездовые, на колесиках. «Их у нас всего семь человек», — информирует меня один из артистов и, конечно, тут же поправляется. Оговорочка, скажу вам, показательная. Псы, условные настолько, что по ним можно безопасно стучать, троекратно переплюнув через левое плечо, во время спектакля оживают. Лают, лижут руки и рычат. Играют четвероногие друзья человека и фигуральную роль. Главный герой живет в городе, где лают из­з калитки, толком не разобравшись, кто идет мимо. На третьем часу спектакля Бальзаминову повиляли хвостом из дома госпожи Белотеловой. Неистовую радость персонажа, достигшего наконец своего, разделяет весь зал. Режиссер Яков Рубин исключением не стал: «Бальзаминов мне невероятно симпатичен — он не двуличен, называет вещи своими именами, не врет, не подличает. И потом, он мечтатель, что мне очень близко. Я сам такой, только вот жениться на богатой в голову не приходит».

Сергей Виноградов
№220(22135)
20.11.2007