Город, который мы помним

Исполнилось тридцать лет, как Заречье украсилось кинотеатром «Победа»
Помните в «Иронии судьбы…»: «А теперь во всех городах возводят типовой кинотеатр «Ракета», где можно посмотреть типовой художественный фильм». Судить о кинематографе не берусь, а об архитектуре позвольте. Выгнувшаяся, словно красавица­лан, при этом ощетинившаяся, как еж, «Победа» будто нарочно появилась, дабы разъяснять нетрезвым гостям Череповца, прилетевшим «вместо Павлика», что они не дома.

Владлен Нифонтов, тогдашний главный инженер «Жилгражданстроя», возводившего «Победу», вспоминает о невероятном молодежном задоре, сопутствовавшем стройке. «На бумаге здание ничуть не отличалось от многих подобных, — вспоминает Владлен Александрович. — Мы заботились об эстетике, хотели сделать красивее, что­т удалось изменить». К работе над проектом привлекли даже ленинградского архитектора Тужилова, каковых прежде и не видели по ту сторону ягорбского моста. Ото всех этих забот выиграл не столько фасад, сколько интерьер. Казенной зеленой краской там даже не пахнуло. В ноябре 1977 года Владлен Нифонтов вручил директору кинотеатра Елене Гороховой ключ, который не надо сдавать на вахту, потому что он символический. В истории «Победы» остался еще шестиклассник Юра Задумкин, который купил первый билет на первый сеанс фильма «Храни свою звезду». Хранит ли он свой раритет, «Речи» так и не удалось выяснить.

Сегодня Заречье — маститый и заслуженный район. Стратегический, если хотите. Треть населения города прописана здесь, и почти половина жилых метров находится на зареченских улицах. К тому же именно в Заречье громыхнули несколько городских революций. Здесь выстроили первый четырнадцатиэтажный дом (выше, фактически, не строят до сих пор), первый гипермаркет и первый торговый центр.

А в начале 60­ город мучился дилеммой, как витязь на распутье: в какую сторону идти и развиваться? К слову, Зашекснинский район уже в те годы, когда его осваивали разве что Макар и телята из пословицы, рассматривался как направление, куда толстеть. Размер города всецело зависел от металлургического завода. Завод расширили — и город пришлось. Индустриальный же район в плане строительного потенциала был полностью исчерпан. В пользу Заречья сыграло несколько соображений. Ягорба не такая широкая, как Шексна, да и мост там выстроен, причем каменный. Сущест­вовавши еще до полета Гагарина деревянный разобрали, поскольку на него во время весеннего ледохода, когда льдины царапали хилые сваи, лошади ступить боялись. Вторая причина — роза ветров. Производственный дым в большинство дней года распространялся в обратную Заречью сторону. Крайне необязательные и вольные воздушные потоки стали в результате главными лоббистами района.

Еще сорок лет назад Заягорбье было сплошь деревянным, слитое из трех источников: исторически сложившихся деревень (Ельницкое, Борок и другие), домов водников, собранных когда­т для строителей Волго­Балт, и изб, перевезенных из затопленных Рыбинским водохранилищем земель. Сначала строители не думали заходить дальше Архангельской, позже пограничной зоной стала Юбилейная. До Юбилейной добрались к юбилею компартии в 1977 году, Олимпийскую принялись осваивать после Олимпиады.

Каменные «шаги командора» здесь услышали в конце 60­. Первая пятиэтажка, которая сегодня числится по улице Краснодонцев (дом № 46), появилась здесь в апреле 1968 года. Спустя несколько месяцев другая. Приветственного каравая со стороны местных жителей переехавшие не припомнят, а соль если и была, то явно каменная. Старожилы рассказывали, что первое время «орудия пролетариата» влетали в окна довольно часто. С одной стороны — соседи­деревенщик с булыжниками, с другой — пустынное болото с лягушками. «Тысяч восемь человек здесь тогда жило, — рассказывает Николай Ератин, ныне председатель городского совета ветеранов, а в 70­ — первый глава Первомай­ског райисполкома. — Как не возникать конфликтам. Люди здесь как на селе жили, куры у них, козы по улицам бегают. А рядом дома благоустроенные выросли, краны стоят, котлованы повсюду». Проблем на первых порах хватало и без соседских войн. Одна из главных — транспорт. На работу вставали за три часа до гудка. Час с лишком мерзли на остановке, согревались в страшной давке по пути на производство. Повсеместная грязь тоже не способствовала хорошему настроению, на все проклятия горожан отвечая надвое — то хлюп, то чавк. Туфли, в особенности женские, по недоразумению надетые при выходе на улицу, по дороге через непролазные топи повторяли судьбу «Титаника». Зареченца тогда узнавали в любом другом районе по резиновым сапогам в пакете. Резину меняли прямо на автобусных остановках — привычное дело. Позднее эту привычку переняли зашекснинцы. Несмотря на все вышеперечисленное, в благоустроенные зареченские квартиры рвались. В том числе и из близстоящих «деревяшек». «Взамен изб давали квартиры, особо упертых я не помню, все соглашались съезжать, — вспоминает Николай Ератин. — Дома располагались довольно тесно. Для примера: когда проектировали Дворец культуры «Аммофос», снесли под него четырнадцать изб». Каждый снос влетал государству и городу в копеечку. Если можно было оставить, старались не разрушать. Архитектурный облик Заречья 60 — 70­ был похож на рисунок детсадовца, которому не хватило бумаги, чтобы развести лягушку и самолет по разным «холстам». Все рядом — девятиэтажка с восемью подъездами и покосившаяся черная халупа с одним скрипучим крыльцом. Эти памятники советской экономии до сих пор кое­гд коптят зареченское небо печным отоплением.

«А собачка наша так и не смогла жить в квартире, очень по деревенскому дому скучала». Зоя Акимышева двенадцать лет прожила в Череповце деревянном. Семья — муж с женой и трое детей — переехала из тверской деревушки в перспективный Череповец в 1972 году. Город уже тогда горделиво задрал голову в небеса — самый простенький домик купили за четыре с половиной тысячи. Двенадцать урожаев груш и вишен, двадцать пять взращенных поросят — Зоя Анатольевна до сих пор помнит все в цифрах. За снесенный дом семье выделили три квартиры, огородные посадки возместили деньгами. Вспоминая свой вишневый сад, Зоя Акимышева легко переплачет чехов­ску Раневскую: «Переехать переехали, а вишни снять не успела. Специально пришла с лестницей, не достать без нее, ягоды высоко растут. Смотрим — а там все деревья переломаны. Видать, у кого­т ее не было, лест­ниц, а ягод хотелось. Так с пустым ведром и ушла». Березу, произраставшую некогда прямо под окнами у Акимышевых, не тронули. Ни время, ни лихие люди, ни экскаваторы, ни шалопаи­школьник. Из огорода Зои Анатольевны перекочевало пятнистое дерево за забор школы № 34. До сих пор стоит. Раньше береза сок давала, сейчас почти при смерти. «Мне здесь нравилось тогда, очень, — говорит ее прежняя хозяйка. — Тихо, спокойно, уходили — дверей не запирали. Сейчас так попробуй».

Благодарим Л.И. Бусыгину за предоставленные фото.

Сергей Виноградов
№209(22124)
02.11.2007