Дом, сад и дети

Николай Ергин — актер Камерного театра, а в обычной жизни — вальцовщик сортопрокатного цеха ЧерМК «Северсталь». Он уверен, что настоящий мужчина действительно должен построить дом, посадить дерево и вырастить сына. О чем и сообщил еще на самом первом празднике, посвященном Дню отца, — в 2002 году. На днях мы снова встретились и говорили долго. О строительстве дома. О том, как научить детей быть в нем хозяевами. Разумеется, о театре, безусловной любви Ергина. О многом другом. Но разговор всегда, от любой точки, возвращался к детям. А детей у Ергиных пятеро.
— Пять раз у вас рождались дети. Это всегда новое чув­ство?

— Когда родилась первая дочка, Мария, все было непонятно: что, как, откуда, для чего…

— То есть вы были не совсем готовы стать папой?

— Нет, не скажу так. Ребенка мы с Верой очень хотели, дочка была жданной! Правда, папа­то хотел мальчика: для мужчины всегда важно, чтобы был сын. Но и девочке был очень рад. Чув­ство удивительное: ты стал отцом, просто отцом, у тебя есть ребенок… Потом снова родилась девочка, все прекрасно. Но папа­то ждал сына!

— И дождались сразу троих.

— Не сразу, конечно. После дочек был перерыв: остро встала жилищная проблема. Жили мы тогда в коммуналке. И бывало, веду дочек из садика, говорю: «Идем домой!», а сам думаю: а что такое дом? Коммуналка — это дом? Или двухкомнатная «хрущевка», которую позднее удалось чудом выменять, — это дом? Я дурак, наверное, но все время думал: неужели мои дети никогда не узнают, что такое настоящий дом, семейный очаг? И когда на комбинате началось строитель­ство коттеджей, я ввязался в эту авантюру. Десять лет строил! После ночной смены — на участок, часа два посплю в вагончике — и за работу. (Николай Валентинович подробно рассказывает, как укладывал фундамент, для каких работ приходилось нанимать рабочих, а когда справлялся сам или с родственниками. Да — это была эпопея! — авт.)

— В семье в это время был культ папы — строителя дома?

— Я выпал из семьи в то время… Провал в десять лет! Все воспитание младших легло на Веру. Но лишь только переехали, даже еще голые стены были, мы сразу возобновили литературно­художественные вечера. Рубцов, Тарковский, Ван Гог… У камина! Романтика! Приходили друзья, особенно часто семья Казачинских, у них тоже пятеро детей. Все заранее читали, например, стихи Рубцова, и, когда собирались, каждый читал самое любимое. Заданности не было никакой. Просто звучали стихи, мы рассказывали, почему выбрали именно это. Единственное, что готовили заранее, — «шапочку»: рассказ о поэте. У актеров ведь все построено на импровизации, вот и у нас, на этих детских праздниках. Играли и мы, и дети. Например, в фанты — и тебе достанется задание, может быть, прокукарекать, а может, изобразить лошадь Пржевальского! Кукольные спектакли разыгрывали так же, импровизируя. Главное — момент творчества! Это игра.

— Трое ваших детей уже взрослые. Кто­нибудь пошел по вашим стопам?

— Ольга окончила Ярославский театральный (как, к слову, руководитель Камерного театра Татьяна Макарова) и играет сейчас в театре Маяковского в Москве. Недавно снималась у Никиты Михалкова в фильме «Утомленные солнцем­2», в эпизоде.

— А что вы чувствовали, когда дочь решила стать актрисой?

— Я по жизни актер. Говорил только: это тяжелейшая профессия. Вы даже представить себе не можете, что такое актер. Если есть сверхзадача, цель, не суще­ствует времени! Работаешь днем, ночью — всегда. У Ольги, что важно в профессии актера, — открытая душа. Это значит: видеть, что происходит сейчас, слышать и откликаться сердцем.

— А кем стали другие дети?

— Маша — выпускница Вологодского госуниверситета, факультета иностранных языков, работает секретарем начальника цеха на ЧерМК. Алексей получил профессию повара, работал в ресторане, сейчас осваивает специальность «Туризм и гостиничный бизнес». Дома у нас праздник, когда удается раскрутить Лешку, чтобы он что­то приготовил. Мастер! Ну а младшие пока школьники.

— В выборе профессии советовались с вами?

— А что вы понимаете под словом «советовались»? Самостоятельно, конечно, выбирали. Инициатива всегда шла от них, а мы поддерживали. Если от ребенка что­то идет, его идею и подхватываешь, чтобы он сам что­то сделал, а не свое навязываешь. Воспитание — это живое общение друг с другом, игра. А в чем ребенок развивается? В игре.

— Но сейчас очень много компьютерных игр.

— К сожалению! Я однажды посмотрел 4 — 5 минут, как в такую игру играет мой сын… Мне хватило! Я сказал: «Компьютер выкину со второго этажа, если еще раз такое увижу». Там же убивают каждую секунду! Что это? Идешь и постоянно убиваешь, и не осознаешь, монстр это или человек. Не создаешь что­то, не рисуешь — убиваешь! Как можно программировать ребенка на такое? Ведь первая заповедь — не убий. А здесь — убий. И они ходят годами на свои «сходки», обсуждают, как лучше убивать…

— В любой семье с детьми возникают те или иные проблемы. Какие из них самые трудные для вас?

— Ложь. Я этого не приемлю. И всегда детям говорю: честь дороже ложки супа, конфеты. Не все можно купить. Честь, достоин­ство, совесть, добро — как вы это купите? С другой стороны, в обществе сейчас такое расслоение, такая разница в уровне жизни семей. Дети порой уже в раннем возрасте пресыщены игрушками, развлечениями — как старички!

— Тем не менее остальным часто хочется того же, что есть у соседа, приятеля. Как с этим быть?

— Я так говорю: то, что ты купил, — не твое. Твое — то, что ты сам сделал.

Знаете, я ведь раньше был «антисоветчиком», противником многого. Не состоял в партии, в комсомол никак не хотел. А теперь по­другому думаю: очень много было положительного. Хоть в минимальной степени, но мы строили человеческое общество. Мы ведь, как ни крути, равными были. Общечеловеческие ценности были в почете. Это потом пошло пиковое расслоение. И сейчас, я не знаю… В государстве до сих пор не выработана концепция: что мы строим? К чему идем? Возьмите отношение к человеку. Тогда было, может, формально, но выстроено общественное сосуществование людей. А сейчас тамбовский волк тебе товарищ!

— И как детей готовить к взрослой жизни в таких условиях?

— Вот проблема! Еще одну свою боль выскажу. Вы смотрите: почти все кружки, секции стали платными. А ребенку ведь развиваться надо. Учиться. Я так скажу: святые люди, кто с детьми работает. На мой взгляд, государство должно понимать: если хочешь воспитать поколение — научи каждого ребенка! Он потом отдаст, но ты сначала научи. А учить, я считаю, можно только через игру. И своим примером, возможностью участия в семейной жизни.

— Это вы что имеете в виду?

— Недавно, например, у нас в доме засорилась труба. Я собрал всех и спрашиваю: «Что делать?» Знаете, какой был первый вариант? «Тирет» купить!» «Нету», — говорю. «Тогда сантехника вызвать». — «500 рублей вызов стоит, у тебя есть?» Наконец решили исправить дело сами. Все им объяснял: как открутить гайку, снять «ногу», вынуть засор, закрутить, проверить, не осталось ли зазора. И надо, чтобы они сделали это своими ручками! Сделали. За полчаса. Говорю: «А если б сантехника вызывали — сколько прождали бы?.. Я бы сделал эту работу за 10 минут. Вы за 30. Но в следующий раз вы сделаете за 20. А потом, возможно, и меня опередите».

Ребята у нас многое умеют. Копать (тоже ведь знать надо — как лопату держать, как землю перевернуть); деревья сажать (это священно!); инструментом работать. Недавно дорожку кирпичом выложили — сами. (Леша как­то летом подрабатывал — плитку укладывал, знает.)

Главное в семье — участие в совместном деле: ребенок видит, пробует повторить, и ты даешь ему это право. Пусть он криво сделает, но я не думаю, что Микеланджело сразу вырубил статую Давида. Сначала он что­то другое вырубал… И так в любом деле. Если рядом с тобой ребенок, и он хотя бы видит, как ты делаешь, — уже хорошо.

— И на все времени хватает?

— Когда в семье один­два ребенка, ты уделяешь им внимание по максимуму, проходишь все этапы. А когда уже три — пять и ты сам уже прошел школу воспитания, то опыт передают старшие дети. Причем все от возможностей: умеешь мыть посуду — мой посуду; суп варить — вари суп. И уже не я, а старший скажет младшему: «Шурупчик­то у тебя загулял. Хочешь, чтоб как по маслу шел, возьми гвоздик, его сначала забей, и все получится!»

— Иными словами, Николай Валентинович, главное, на ваш взгляд, для детей уметь многое делать своими руками?

— Да. Обучить навыкам, позволить участвовать в семейной жизни.

— Но это, скажем так, практическая, материальная сторона. А отношения с людьми?

— Основной принцип для меня — и детям его передаю — не думай, что человек, который стоит рядом, глупее или в чем­то хуже тебя. Думай о человеке, что он хорош, что равен тебе. Будь открыт для общения. Но не забывай: человек познается не по словам, а в поступках. Если пообещал и подвел — делай вывод: честен ли он? Почему слово расходится с делом? Равные должны быть отношения между людьми.

— И эти принципы годятся в любом обществе?

— Да — они основополагающие.

В чем вообще заключается семейное воспитание? В постоянном общении с близкими людьми и совместном сосуществовании. Человек не может быть один.

Ирина Ромина
№199(22114)
19.10.2007