Хроники Череповца «речевского периода»

С помощью подшивок «Речи» мы продолжаем восстанавливать хронологию событий 90­ годов прошлого столетия — периода распада СССР, появления новой России, становления рыночной системы координат. Это время, быть может, еще близкое для многих людей «совет­ско» формации, уже бесконечно далеко для тех, кто входит во взрослую жизнь сегодня.
Удивительно, но, листая подшивку 1991 года, я не раз безрезультатно пытался вспомнить, что же мы тогда ели и пили? Ибо если судить по письмам читателей, жили череповчане тогда как блокадники. «После работы решил отоварить талоны на винно­водо­ны изделия, но все безуспешно, — писал в январе 1991 года в «Речь» Л.Беляев. — В Заречье во многих магазинах спиртного нет вообще, а в одном из них очередь 200 — 250 человек. Постоял и сделал вывод: лучше идти домой. По пути зашел еще в один магазин, чтобы купить спички на талоны. Полно народу. Оказалось, дают печенье. Обстановка напряженная, впечатление такое, что от одной искры все взорвется. В винном отделе водки нет, но народ снует. Спросил, в чем дело, мне ответили: «Вот лежит мужчина, он умер». Действительно, мужчина в возрасте лет 50 лежит на спине, ему уже ничего не нужно. Успокоил себя — хлеба купит жена, она тоже после работы делает рейд по магазинам. А дома из нашей газеты я узнал, что в магазине горпищеторга № 2 умерла старушка в очереди за колбасой. Больше писать не могу».

В ночь на 9 января взбунтовались 75 солдат одного из военно­строительны отрядов, которые в то время своим рабским трудом спасали череповецкие стройки и предприятия от остановки. Служивые по одному просочились за ограду военного городка и совершили марш­бросо на территорию меткомбината, где захватили столовую, забаррикадировались изнутри и вызвали по телефону корреспондента нашей газеты. Пришедший на переговоры Юрий Сторожев долго выслушивал жалобы на издевательства дедов и офицеров, на отсутствие медицинской помощи, на «гречу с крысиным дерьмом»… Молодой журналист делает в своей статье предложение, актуальное до сих пор: «Сама армия вряд ли справится со своими язвами. Пора подумать о создании института независимых наблюдателей в воинских частях».

Товарно отношения в условиях тотального дефицита товара неминуемо должны были привести к деградации рубля. В канун 91 премьер­минист Валентин Павлов заверил людей, что денежной реформы не будет, что правительство «не готово к ней и не готовится». Тем не менее нехорошие слухи усиливали потребительскую истерию. Люди готовы были купить что угодно, по какой угодно цене, лишь бы сбережения, сделанные за годы непосильного социалистического труда, не сгорели даром. И ничего не могли сделать. Покупать было нечего. «Так хранить деньги или хоронить?» — спрашивает в своей статье журналист «Речи» Виталий Ваньков. И уже на следующий день — 22 января — премьер­минист Валентин Павлов ответил ему своим постановлением «О прекращении приема к платежу денежных знаков достоинством 50 и 100 рублей и порядке их обмена и ограничении выдачи наличных денег со вкладов граждан». Павлов, таким образом, оказался лжецом. Работникам предприятий разрешалось обменять не более 1000 рублей, да и то с одобрения специально созданной комиссии, состоящей из представителей бухгалтерий, профсоюзов и советов трудовых коллективов. Пенсионерам обменивали не более 200 рублей. И все это надо было сделать в течение трех дней — за 72 часа. В противном случае все сбережения, спрятанные в домашних кубышках (50 и 100­рублевы купюры были самыми удобными для хранения), превращались в фантики. Уже на следующий день горисполком окружила толпа возмущенных горожан. Одна дама прорвалась в кабинет Позгалева и грозилась всем отрубить головы. На рынке, на вокзале шла бойкая распродажа сотенных билетов. Причем ставки постоянно снижались. В конце концов стольники отдавались за червонец.

Весь год на страницах «Речи» бурлили политические страсти. Помимо полемики местных демократов с коммунистами, регулярных выступлений председателя горисполкома Вячеслава Позгалева и председателя горсовета Евгения Дунаева, постоянно публиковались разного рода постановления и заявления союзных и республиканских ветвей власти. Газета охотно перепечатывала не только речи президента СССР Михаила Горбачева, но и контрвыпады председателя Верховного Совета РСФСР Бориса Ельцина, осуждавшего союзный центр за танки в Вильнюсе, за денежные манипуляции, за повышение розничных цен… Когда же Верховный Совет СССР оценил призывы Ельцина как антиконституционные, за него заступились череповецкие рабочие. «Мы, рабочие сортопрокатного цеха, категорически не согласны с обвинениями Б.Н.Ельцина и поддерживаем курс, взятый им на улучшение жизни россиян». Под этим заявлением, опубликованным в «Речи», стояло 537 подписей. Профактивы строительных организаций дружно под­держал инициативу коллектива «Аммофоса» о проведении общегородского митинга в поддержку Ельцина. Митинг прошел под лозунгом «России — да. Империи — нет».

Надо ли после этого удивляться, что Череповец стал одним из немногих городов России (вместе с Москвой и Свердловском), который 17 марта на референдуме проголосовал против сохранения СССР. Вопрос в бюллетене формулировался следующим образом: «Считаете ли вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной Федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантированы права и свободы человека любой национальности?» В голосовании приняли участие 69,24 % череповчан. Из них «за» Союз — 48,11 %; «против» — 50,33 % (в соседней Вологде соотношение принципиально иное — соответственно 61 % и 36,7 %). При этом 82 % проголосовавших череповчан высказались за учреждение института президентства РСФСР. Первые выборы президента России состоялись, как известно, 12 июня (теперь этот красный день календаря называется Днем России). Голосовали более 161 тысячи череповчан (75 % избирателей). Из них за Б.Ельцина — 79,29 %.

10 апреля еще один шаг в сторону России делают металлурги. Конференция трудового коллектива ЧМК при четырех воздержавшихся проголосовала за выход предприятия из состава Министерства металлургии СССР и переход предприятия в подчинение российского правительства. Присутствовавший на конференции первый заместитель премьер­министр РСФСР Юрий Скоков пообещал способствовать созданию ассоциации металлургов Череповца, угольщиков Воркуты и горняков Кольского полуострова. Объясняя делегатам конференции суть этого проекта, генеральный директор меткомбината Юрий Липухин сказал, что объединение смежников — единственная возможность обрести самостоятельность и влиять на жизненный уровень трудящихся. «Другого пути нет, — заявил он, — ибо интересы союзного министерства и трудовых коллективов решительным образом не совпадают».

Словом, в Череповце было много людей, испытавших шок 19 августа 1991 года. К тому времени в нашем городе открыто перешли на сторону Ельцина руководители промпредприятий, лидеры профсоюзов, советы трудовых коллективов, местные депутаты, глава исполнительной власти и многие члены его команды. И в случае победы ГКЧП все они могли быть обвинены в антигосударственной деятельности и сепаратизме. Во всяком случае, о граждан­ско войне, репрессиях и лагерях ГУЛАГа многие вспомнили, когда на экране телевизора появился вице­президен СССР Геннадий Янаев и заявил, что Горбачев «по состоянию здоровья» не может исполнять свои обязанности; что «по просьбе широких слоев населения принимаются самые решительные меры по предотвращению сползания общества к общенациональной катастрофе»; что объявляется чрезвычайное положение сроком на шесть месяцев, а для управления страной создается Государственный комитет по чрезвычайному положению. «Попрощался с женой, — вспоминает народный депутат РСФСР от Череповца Равик Смирнов. — Знал, что, если переворотчики победят, мы все окажемся в тюрьме или нас просто расстреляют. Все время думал, что меня перехватят в Вологде, в аэропорту». В таких вот условиях уже в 11 часов утра Вячеслав Позгалев созвал местных журналистов на пресс­конференци, где призвал горожан «к спокойствию и порядку». Усиливала напряжение неосведомленность. Телевизор кроме заявлений ГКЧП показывал бесконечное «Лебединое озеро». И только во второй половине дня независимый журналист Алексей Лебедев принес в горисполком факс (до того такой техники там не было), по которому из Москвы стала поступать достоверная информация, в том числе и про указ Ельцина «считать объявление ГКЧП антиконституционным и квалифицировать действия его организаторов как антигосударственный переворот»… А на следующий день, 20 августа, череповчане вышли к кинотеатру «Победа» на митинг и дружно клеймили «хунту». На нем Евгений Дунаев огласил решения горсовета и облсовета, осуждавшие госпереворот.

После провала путча это был самый популярный вопрос. Его задавали каждому. И хорошо было редактору студии телевидения Евгению Маркову. Он судьбоносный день застал в Москве, где имел возможность пойти на защиту Дома Советов. Об этом свидетельствовала благодарность за подписью самого Ельцина. А вот директору «Аммофоса» и народному депутату РСФСР Валерию Бабкину, которому не могли дозвониться в часы переворота, пришлось раздраженно оправдываться перед избирателями. Замордовали местные демократы и Вячеслава Позгалева, которым в словах о «спокойствии и порядке» послышались явные признаки гэкачепизма. Пришлось градоначальнику отстаивать свою честь в суде и прокуратуре. В конечном счете явного путчиста выявили только в коллективе «Речи». Недавно принятый в редакцию журналист Алексей Новиков послал 19 августа в газету «Советская Россия» отклики череповчан, которые якобы приветствуют ГКЧП. Кстати, эта подстава стала одним из поводов (не путать с причиной) для смещения Павла Крупеникова с должности редактора нашей газеты. Новым редактором стал Николай Ненастьев.

Сергей Бегляк
№169(22084)
07.09.2007