Охота на предков

В Череповце родословные и генеалогические древа не в моде
Взамен знаменитой мужской заповеди о доме, сыне и дереве в моду вошла иная: нарисуй генеалогическое древо, роди сына для его пополнения. И само собой, построй дом, дабы было где на зависть гостям­«плебеям» вывесить золотое «растение», оправленное красной древесиной. В столицах профессия детектива по розыску предков — одна из самых высокооплачиваемых и престижных. Череповчане же с большей охотой читают гороскопы с прогнозами на будущее, чем интересуются прошлым. Отчего так? То ли все мы — Иваны, не помнящие родства. А быть может, уверены: чего и копаться, когда там, в глубине истории рода, одни крестьяне.

Предков до какого колена вы знаете? Сегодня предками интересуются на собеседованиях и первых свиданиях. Приходится выдумывать или трясти родителей: бывали ли, мол, в нашем роду персонажи, у которых последним фактом биографии вместо «спился» благородное «убит на дуэли»? Наш человек — не кузнечик, «колен» сзади не имеет, да и задумывается о них только тогда, когда их ушиб. А правда, кого из предков мы знаем, кроме папы с мамой? Бабушку с дедушкой, спасибо им за молоко, пирожки и летние каникулы. Своих прадедушек видели уже единицы, но по чьим­нибудь рассказам кое­что о них, как правило, известно. А дальше все, пунктирная линия. Имя прапрадеда вычислишь только по прадедовскому отчеству. Нет, висит чье­то дореволюционное фото в бабушкином углу, но сведений относительно изображенного на нем молодца уже не сохранилось. Быть может, он вообще никакой не предок, а из «Кресть­янки» вырезан. Генеалогическая веточка получается, прутик, а где же древо?

На месте белых пятен возникают домыслы и легенды. Каждая семья имеет такую. Порасспросите хорошенько слегка нетрезвого дедушку, и он поведает о далеком предке, который, встретившись на поле боя с Наполеоном, показал тому кукиш и бегом в ботфортах по бородинской грязи к своим. С тех пор в вашем роду этим историческим кукишем крестят народившееся потомство и венчают молодых. Во имя него же призывают не опозорить чести фамилии.

Над услугой выводить семейные легенды на чистую, пропущенную через архив, «воду» задумалась несколько лет назад череповецкий историк Татьяна Сизоненко. Показалось, что услуга эта должна быть в городе востребована. Составлять генеалогические древа и прислушиваться к зову крови в 90­х стало невероятно модно, и от заказчиков, казалось, не будет отбоя. Квалификации Татьяны Вениаминовны для выполнения подобного рода деятельности тоже вполне хватает — опыт архивного разыскательства гигантский (еще во время работы над книгой «История Череповца» приобретен). Плюс ко всему хорошие знакомые по тому же профилю трудятся в Москве. Имеют, кстати сказать, прибыльный бизнес — крупный офис и штат сотрудников, специализирующихся на древнейшей генеалогии. Татьяна Сизоненко, впрочем, от затеи прибыли не ждала — мечталось создать клуб желающих разыскать собственных предков. Ведь сообща и генеалогические древа рисовать легче. Думала наладить структуру работы — чтобы из­за каждой справочки в Вологду, Новгород и столицы не мотаться, набрать несколько заказов, связаться с архивными работниками. То есть, не теряя строго индивидуального подхода к каждому древу, по­ставить дело на поток, конвейер. Обкатку созданной «машины» провела на собственном примере. Татьяна Вениаминовна потратила немало времени на розыск своих предков, нашла до середины XIX века: «Простые люди: кресть­яне, ремесленники, купцы. Это по отцовской линии, предков по материнской знаю меньше. Для меня все это узнавать было очень интересно».

Заинтересованных людей в Череповце Татьяна Сизоненко в итоге так и не нашла. «Приходили двое, и мы с ними начинали работать. Я нашла материал по их семье в XX веке. А они мне: «Мы это и без вас знали, у нас в семье легенда ходит». Я им справки из архива, а они — «легенда». Многие люди еще не готовы всерьез заниматься этим, у заказчика ведь тоже должна быть увлеченность, иначе ничем ему не поможешь».

Потомкам дворян хорошо: генеалогия основных придворных фамилий давно составлена и ветвится по музеям да гостиным причисленных к дворян­ству. Остается только доказать, что ты полноправный листик сего древа.

Самостоятельно вести поиски тоже можно, но затруднительно. В череповецкий архив, по словам его заведующей Галины Пахний, желающие разведать, откуда произошли, являются нечасто. Специально приезжают из Москвы и Санкт­Петербурга, а бывало, что связывались с архивом и из­за границы. Посетителю архивисты предлагают два пути: платный запрос или бесплатное, но самостоятельное изучение документов, каковых в хранилище сотни тысяч. Впрочем, гостя предупреждают сразу, что с готовым древом, пышным и кудрявым, как с елочного базара, он не уйдет. В нашем архиве хранятся документы с 30­х годов прошлого века, более старые, включая крайне информативные церковно­приходские книги, еще в 80­х забрала Вологда. Именно туда и направляют поисковиков. Другое архивное «эльдорадо» находится в Великом Новгороде, к которому многие годы относился Череповец. Беда в том, что существенная часть новгородского архива была уничтожена немцами во время Великой Отечественной. Многое из бумажного золота, впрочем, удалось спасти.

Профессиональные «генеалоги» советуют: принимаясь за дело, нарисуйте то древо, в котором уверены, обязательно указав, где родились ваши предки. Пускай оно выйдет похожим не на дерево, а на каракумский куст, — первый шаг вы сделали. Если прослеживается тенденция череповецкой оседлости, к тому же фамилия местная, да и от бабушек­дедушек слыхали, что «испокон веку тута жили», запоминайте пункты назначения дальнейших поисков. О родственниках, живших после 30­х годов, вам расскажут в череповецком архиве. За сведениями о предках начала XX века и части XIX езжайте в Вологду. Вплоть до XVII века данные о пращурах могут содержаться в архиве Великого Новгорода. А не терпится прильнуть к бородам более древних праотцов — ваш путь лежит в Москву.

Однако подобная работа большинство людей пугает. Раз обратившись в архив по месту жительства, теряют интерес к древу и населявшим его предкам. «Мы и готовы помочь, но люди часто приходят с просьбой «найди то, не знаю что»: «Что­то где­то кто­то из наших тут у вас жил, не могли бы вы его отыскать?» Нередко сталкиваемся со всеобщим заблуждением — думают, что у нас на каждого человека досье ведется и нам стоит только нажать кнопку — и вся информация покажется на экране».

На последнем, кстати, здорово спекулируют в интернете. Во всемирной паутине развелось множество сайтов, которые предлагают в два счета через анализ ДНК или едва ли не путем гадания по руке определить местоположение хижины вашего фамильного Адама, с которого берет начало семья. Иногда, впрочем, интернет приносит несомненную пользу — скажем, нередко люди по фамилиям и родинкам находят дальних родственников. Это когда фамилия редкая. Кузнецовы, Смирновы и Виноградовы (эх!) довольствуются сайтами однофамильцев. Потрепаться о жизни с тремя десятками тезок одновременно — в этом тоже есть нечто семейное и родное.

Но не интернетом единым. Инженер из Череповца Сергей Лелянов наткнулся на троюродного дедушку совершенно случайно. Вместе с женой Сергей Петрович собирает сведения о Николае Васильевиче Верещагине, но не том, который брат художника, а другом, математике — однофамильце, хотя быть может, и родственнике. По этой причине он и обратился в дворянское общество Санкт­Петербурга. «Как ваша фамилия? Лелянов?» — широко раскрыли глаза в Северной столице и после короткого допроса сообщили, что родственник Сергея Петровича до революции состоял ни много ни мало в градоначальниках Северной столицы. Череповецкий Лелянов от этого известия не возгордился: «Я не очень этим горжусь, воспоминания современников о нем не очень хорошие, выдающимся градоначальником он не был, а в революцию сбежал в Париж». Вместе с тем питерские дома, принадлежавшие троюродному деду, сфотографировал — едва пленки хватило.

«Мой дядя однажды встретил родственника в стоматологиче­ском кресле», — интригует преамбулой череповецкая предпринимательница Ольга Вельс, потомок герцогского рода и член дворянского собрания. Значит, как дело было. Проживающий в Ярославле дядя измаялся зубом и отправился к дантисту. «Откройте рот. Фамилия?» — спрашивает врач, пока больной еще говорить может. «Вельс», — отвечает тот. «И я Вельс», — распахивает рот от удивления доктор. Побратались.

В середине 90­х Ольга Вельс и Нина Бахметева основали местное дворянское собрание, в которое вошли более десятка членов. Подтверждение белой кости и голубой крови имелось у единиц. Проведя серию балов и приемов в музейных покоях, собрание распалось. Нина Бахметева уехала в Вологду обучать девочек и мальчиков бальным танцам и изящным манерам, а Ольга Вельс с головой ушла в бизнес. «Мне просто надоело тратить на это время и деньги», — говорит она. Предки Вельсов были валлийцами. Самый древний, о котором известно, запросто мог повидать Шекспира. Родовая фамилия, между тем, иная — Резерфорд. Американцы, куда эмигрировали предки Ольги Геннадьевны сначала, и русские, к которым попали потом, исковеркали фамилию до неузнаваемости. «Откуда приехали, из Уэльса? Вельсами будете».

Свою фамилию Ольга Вельс пронесла через два брака, ее же носит и сын. Генеалогиче­ское древо на стенке не вывесила, лежит в шкафчике. Листочек с квадратиками и стрелочками. Когда ребенок был маленьким, эти геометрические фигуры наводили на него скуку. По словам Ольги Геннадьевны, богатую на события фамильную историю рассказывала сыну, как интересную сказку. Получалось нечто вроде — рубанул Иван­царевич, наш прапрадедушка, третью голову Змею Горынычу и спас нашу прапрабабушку, а тогда красну девицу Милитрису Кирбитьевну.

«Я никогда не пыталась специально учить Ярослава быть достойным потомком Вельсов и воспитывала его только на личном примере, — рассказывает череповецкая герцогиня. — Моя мама говорила мне: «Если ты пришла в дом и тебе не подали к столу ножа, ты не можешь делать замечание — должна есть, как все едят». Для меня это и есть показатель истинной интеллигентности и родовитости». Вот и выходит: дворяне множатся, как грибы после дождя, а на продаже столовых ножей это не сказывается.

Сергей Виноградов
№164(22079)
31.08.2007