Самый вологодский москвич

О встречах с Беловым, Шукшиным и Есениным рассказал Сергей Никоненко корреспонденту «Речи»
Для разговора с артистом подобралось сразу несколько поводов, и главные из них — 75­летие писателя Василия Белова и 70­летие драматурга Александра Вампилова, о котором, как читатель поймет из интервью, у Никоненко тоже есть что вспомнить. Снятый по произведению Белова фильм «Целуются зори» режиссера Сергея Никоненко вологжане в эти дни пересматривают на большом экране — по­вторный показ приурочен к юбилею Василия Белова. В Вологду Никоненко так и не приехал, но от телефонной беседы с корреспондентом «Речи» не отказался.

Первый звонок знаменитому артисту и режиссеру Сергею Никоненко получился неудачным. «Я в Турции, на пляже лежу, — отозвался телефон его голосом, на зад­нем фоне отчетливо шумело Средиземное море. — Вам это не слишком накладно обойдется? Через пару дней я в Москве буду, тогда и поговорим». Я положил трубку, но не только из­за дороговизны международной связи. Как только представил, в каких декорациях Никоненко будет отвечать на мои вопросы о снегах Вологодчины, дружбе с Шукшиным и Рубцовым — в темных очках и плавках, подставляя спину жаркому солнышку, пропуская песок сквозь пальцы… Такого интервью отчего­то не хотелось. Поговорили мы, как и условились, по возвращении артиста в Россию.

— Сергей Петрович, с тех пор, как вы столь ярко и трогательно сыграли вологодского паренька в дипломном фильме Никиты Михалкова «Спокойный день в конце войны» (1970 г.), у нас вы свой человек. Что можете вспомнить об этой роли?

— Мы с Никитой были близкими друзьями в ту пору. Он предложил мне сыграть в фильме, но сказал, что надо бы поехать в вологодскую деревеньку Ирхино набраться впечатлений. Где, как и почему именно эта деревня была выбрана, не знаю, — его спрашивайте. Приехали мы в июне, на машине, втроем. Третьим был второй режиссер Николай Досталь. Кстати, то ли директор вашего областного проката, то ли заместитель — дочка того самого хозяина, у которого мы остановились. Случаются же чудеса на свете. Она тогда совсем девчонкой была. Никита знал не только деревню, но и дом. Мы и жили, учились говорить, «по­вологодски­то разговаривать, диалект приобретали­то» (произносит с нарочитым оканьем — авт.). Кое­что записывали на магнитофон. Через неделю мы вернулись, и я уже разговаривал, как мой герой в фильме.

— Спустя восемь лет после «Спокойного дня…» вы снова говорили на «о», снимая в Вологде фильм «Целуются зори» по киноповести Василия Белова. При каких обстоятельствам познакомились с Василием Ивановичем?

— Познакомились мы с ним на похоронах Шукшина. Мне сказали: «Тут Белов находится». А я к тому времени уже много чего у него читал, ценил и ценю до сих пор. Это настоящий живой классик русской литературы в самом высоком значении. Подошел и представился. Потом много раз приезжали на выбор натуры и съемки, даже жили вместе с художником и оператором в его деревне Тимонихе.

— Общаетесь с ним сейчас?

— Да нет, конечно, почти нет. Прислал он мне книжицу с теплой надписью года три тому, вот и все. Я с другим вашим писателем чаще разговариваю, с Сашей Грязевым. Толкаю здесь его сценарий, толкаю, да что­то пока не хотят эти продюсеры.

— Ходят легенды о вашем кратковременном застольном знакомстве с Николаем Рубцовым…

— Да, попал я как­то в молодые годы в общагу писательскую, это за Савеловским вокзалом. Это было осенью 1963 года, я приехал со съемок «Войны и мира». Короче, какие­то деньжата заработал, и мы хорошо тогда с Шукшиным… ну как это… поужинали. Он меня и пригласил. Поедем, говорит, там ребята в общаге хорошие, и поэт любопытный есть — Рубцов. Приехали, Рубцов даже что­то такое читал. Но признаюсь честно, я не очень тогда внимал. Тихий такой, нормальный, разговаривали, анекдоты рассказывали, смеялись. Две бутылки, которые мы принесли, быстро закончились. Заговорили о продолжении, я достал червонец. Готов, мол, сходить, только не знаю, где тут у вас. У меня эту десятку выхватил парень какой­то, кучерявый, смугливый, на бурята похож. Прошло много лет, многих не стало, ни Шукшина, ни Рубцова, кто­то из тех ребят встречает меня: «Помнишь, как к нам в общагу приходил? А помнишь, как Вампилова за водкой посылал?» Во как. Множество таких случайных встреч было. Я, скажем, застал Высоцкого, когда он пел в компаниях, но не свои песни, а чужие.

— Вспомним другого гения. Ваше имя накрепко связано с Сергеем Есениным…

— А его имя накрепко связано с Вологодчиной — он же венчался там у вас. В моей жизни действительно многое связано с Есениным — я открыл его музей и продолжаю заниматься этим делом.

— Как вам сериал с Безруковым?

— Никак, очень плохой сериал. Я не мог долго его смотреть. Есенин был поэтом, а не шпаной.

— Вы неоднократно играли его в кино. Почему, на ваш взгляд, в советское время так и не решились снять о Есенине большую многосерийную картину — формально он не был запрещен?

— Когда я играл, нам говорили так: снимайте, только чтобы не было на экране алкоголика и бабника. Меня это, помню, ужасно злило — тогда и про Пушкина не надо снимать. Он не любил выпить, что ли? Как вам это: «выпьем с горя, где же кружка»? Кружка, понимаете, не рюмочка и не лафитничек.

— С вами, исполнителем роли Есенина, гримеры долго работали, чтобы подготовить к съемкам?

— Ну кое­что, конечно, поправляли, но вообще­то, говорили, что я был очень сильно на него похож.

— Как раз об этом и хочу спросить: согласны ли вы, что благодаря этой феноменальной схожести мы сегодня можем увидеть в вашем лице 66­летнего Сергея Есенина?

— Ха­ха­ха. Может быть, может быть… Насмешили вы меня.

Сергей Виноградов №161(22076)
28.08.2007