Воздушные замки

Череповчанин Александр Шабаков идет на рекорд вместе со сборной России по парашютной акробатике
Все очень просто: на летном поле подмосковного Ступино утверждают фигуру, ничего особенного — обыкновенный многогранник или ромб. Энное количество мужчин и женщин цепляют парашюты за спину и взмывают в небо на самолетах, откуда прыгают вниз. Дабы не скучать на протяжении полутора минут падения, собирают фигуру, о которой договорились на земле. Собрали — можно сверлить в комбинезоне дырку для значка рекордсмена России. Нет — сворачивай парашют и обратно в самолет. Вроде несложно. Однако рекорды устанавливаются чрезвычайно редко. Череповецкий бизнесмен и любитель попрыгать с шестикилометровой высоты Александр Шабаков (на фото), трехкратный чемпион страны в этом виде спорта, отправился на новый рекорд. В ближайшую неделю на ступинском поле российская команда из 157 человек попытается обняться в воздухе и тем самым побить немцев, одну из ведущих прыгающих наций.

«Напишите как­нибудь так, чтобы мои знакомые от смеха животы не надорвали, — просит Александр. — А то, знаете, читаешь в прессе высказывания какой­нибудь девчушки, которая три раза прыгнула, и те с закрытыми глазами — дескать, открываю люк, струя горячего воздуха мне в лицо… Двадцать лет занимаюсь парашютным спортом, более двух тысяч прыжков за спиной, а до сих пор не знаю, где у самолета люк и что за горячая струя воздуха в него врывается».

Первый прыжок, как первую любовь, каждый парашютист помнит всю жизнь. У Александра Шабакова это было так. Учился себе в вологодском железнодорожном техникуме, мечтал наматывать километры параллельно земле, а не перпендикулярно. О парашюте, кроме того, что вместе с жюри и брошюрой пишется через «ю», не знал ничего. В секцию попал случайно, за компанию. А едва записался, попал в больницу. После болезни, почти без тренировок, оказался в воздухе с парашютом на плечах. «К девчонкам подсадили, опытным, давно прыгают. У меня поджилки трясутся, а они сидят спокойно: кто зевает, кто книжку читает, кто носки вяжет. Мужская гордость заговорила — умру, но не покажу, что боюсь. Когда дошло до прыжка, инструктор меня подтолкнуть хотел. Я его рукой отодвинул: «Не надо, я сам».

Первый рекорд случился спустя несколько лет. В компании с 86 коллегами череповчанин провел незабываемую минуту и приземлился чемпионом. Радости было полный парашют. Второго достижения пришлось ждать больше десяти лет: лишь в 2000 году отечественные воздушные акробаты побили свой же рекорд, превзойдя его на два человека. Шабаков тоже был там. В 2005­м прыгнули уже в количестве ста одного, и снова удачно — третий рекорд. А два года назад Александр Шабаков поучаствовал в попытке российской сборной установить новую планку — в 125 парашютистов. Попытка оказалась сущей пыткой и закончилась неудачей. Помешала тучка, которая на беду оказалась вовсе не медведем. Влететь в тучу — только в мультиках все одно что упасть на мягкую перину. На деле же это вроде того, как если бы шел по ярко освещенному коридору и вдруг попал в курилку. Иными словами, полная потеря ориентации в пространстве.

«Опереться на сильное плечо», «почувствовать локоть друга», «есть за кого держаться» — все эти фигуральности и штампы в парашютной акробатике едва ли не профессиональные термины. Потому что это, бесспорно, самый командный вид спорта. Взять, к примеру, футболистов: если один напортачил, это еще не гарантия проигрыша команды. В воздухе все иначе: взгрустнулось одному из ста пятидесяти семи, не встал он туда, куда нужно, испортил фигуру — все остальные до следующей попытки могут быть свободны. В своем падении. Отсюда до гигантских размеров разрастается ответственность каждого члена сборной и роль тренера — много лет российской командой руководит Александр Белоглазов, среди подопечных носящий прозвище Белый. Несмотря на преклонный возраст, Белоглазов взирает на действия команды не с почетного тренерского места, прыгает вместе со всеми. В течение сезона ему необходимо правильно собрать коллектив, не ошибиться ни с одним из приглашенных, обратить внимание на все: умение работать в команде, хладнокровие, способность взять себя в руки в трудную минуту. Собеседованием этого не определить. Вариант один: перефразируя Высоцкого, парня в небо возьми, рискни. Чтобы там понять «кто такой».

«Алло, это база? Будьте добры, позовите Сашу», — такой звонок на телефон Александра Шабакова возможен исключительно гипотетически. Ведь база — его место только во время прыжка, а тогда не до разговора. База на языке воздушных акробатов — основа фигуры. Она собирается первой, после чего к ней лепятся все остальные. Махину в полторы сотни человек сдерживают всего­навсего двадцать. Благодаря многолетнему опыту и стабильным выступлениям Александр Шабаков довольно давно входит в эту двадцатку.

Итак, последовательность действий такова. Сначала команда тренируется на земле, причем лежа, чтобы место, занимаемое в фигуре, запомнилось организмом на механическом уровне. Вслед за этим приступают к воздушным тренировкам, коллективу необходимо «спрыгаться» (тоже термин), а каждому из его персоналий затвердить, куда и, что не менее важно, в какую секунду. Самолеты стартуют клином. В первом, который называют «мама», летит база. Распрощавшись с бортом, парашютист начинает маневрировать. Человеческое тело есть готовый летательный аппарат, с крыльями и рулем. В качестве последнего выступают руки и ноги. Скорость также поддается контролю: поддать «газу» можно, встав «солдатиком», а если распластаешься животом вниз, напротив, замедлишь падение. Собраться в конструкцию дело невероятно сложное, все равно что нитку в иголку вставить в переполненном автобусе, который мчится по кочковатой дороге. Подлетев к тому месту, где акробату следует припарковаться, он задерживает дыхание. Останавливается, если можно так выразиться о человеке, который не прекращает падать с гигантской скоростью, на «расстоянии одного выдоха» (снова термин). Рядышком, в общем. Выдохнул — слегка упал, встал куда нужно. Самое страшное — это упасть ниже базы, тогда усилия всей команды будут выброшены на свистящий в ушах ветер. Кратковременная иллюзия, что человек — почти птица, терпит крах. Ведь подняться вверх он уже не сможет. После того как фигура составлена или, напротив, попытка провалилась, наступает, наверное, самая важная фаза — выпуск парашюта. Максимум за девятьсот метров до земли воздухоплавающие обязаны «разбежаться» (понимаю, что многовато теминов, но куда ж от них деться?), чтобы не перепутаться с соседом парашютными стропами. Обычно такая путаница кончается трагически. Александр Шабаков говорит, что, в принципе, купол может и не раскрыться. У него такое случалось дважды, и ничего — сидит сейчас и дает интервью. Все потому, что имеется второй, запасной. Подумалось, что, дергая за кольцо с гравировкой «по­следняя надежда», испытываешь, должно быть, нечеловеческий стресс.

Сегодняшняя армия парашютистов практически поровну делится две части. Тех, кто «заболел» небом и, как законченный наркоман, отнесет в ларек последнюю зубную щетку, чтобы заниматься любимым делом. И людей обеспеченных, которым до последней зубной щетки еще прыгать и прыгать, благо прыгать с парашютом в среде толстосумов стало сегодня одним из популярнейших видов экзотического отдыха. О затратах судите сами. Сносный парашют стоит от двух до десяти тысяч долларов. Один прыжок обойдется не менее чем в пятьсот рублей, для поддержания формы необходимо хотя бы раз в неделю парить в небесах. Школьному учителю как будто не по карману.

В облаках Александр Шабаков по­встречал множество знаменитых людей. С Валдисом Пельшем работал в одной спайке. С экс­премьером Сергеем Кириенко спрыгался так, что без стеснения называет другом. С Валерием Розовым из команды «Русский экстрим» — тем, который в рекламе лимонада внушал приятелю, что тот кошек не умеет готовить, — не один пуд соли съел. По общей фотографии сборной России времен прошлого рекорда гуляет палец Александра Шабакова, поминутно останавливаясь: «Вот банкир. И вот банкир. А этот директор трансконтинентальной фирмы…» Признать миллионеров не так сложно и без его помощи — рядом с поджарыми спортсменами пухлячки банкиры смотрятся, как «о» рядом с «1». Эти в команду попадают через черных вход, нередко к ним прикрепляется профессиональная воздушная нянька, которая, будто младенчика, перенесет и присоседит дородную фигуру подопечного куда следует.

Несмотря на наличие столь крупного капитала, который не только лежит на счетах, но и прыгает, воздушную акробатику не назовешь сказочно богатой отраслью. Если 157 человек все же установят в ближайшие дни рекорд России и подберутся вплотную к рекорду Европы, то до мирового достижения еще очень далеко. А он составляет четыреста человек. «Нам бы технику хорошую и побольше, мы бы и его обскакали, — серьезно, безо всякого шапкозакидательства говорит Александр. — А профессиональных парашютистов у нас хватит».

Сергей Виноградов
№159(22074)
24.08.2007