Читать, смотреть, слушать — запрещено!

В России появился первый список экстремистских материалов, официально попавших под запрет
На этой неделе в «Российской газете» был опубликован первый официальный список экстремистских материалов, куда вошли 12 книг и брошюр, один фильм, один музыкальный альбом. В том числе «Книга единобожия» Мухаммада ибн Сулеймана ат­Тамими, брошюры «Иудохристианская чума», «Кто боится русского национал­социализма» (плод творчества осужденного в 2005 году за экстремизм писателя Алексея Добровольского), музыкальный альбом «Музыка белых» омской рок­группы Order и снятый в 1940 году в Германии фильм «Вечный жид». Федеральная регистрационная служба сообщила, что эти произведения на территории России запрещено тиражировать, распространять, хранить с целью распространения. Просто хранить дома, читать, смотреть и слушать можно. Итак, Россия сделала еще один шаг на пути запретов. А что бы вы запретили читать и смотреть? Свое мнение по этому поводу высказывают…

Лидия МУРОМЦЕВА, директор МУК «Объединение библиотек»:

— Что не принято у нас в библиотеках? Выражу не только личное мнение, а мнение, принятое в нашем профессиональном кругу. Читать книги явно фашистского направления или направленные против личности, на разжигание войн, особенно расовой дискриминации или религиозных войн. Библиотекам приобретать их ни к чему. Что бы я лично запретила читать и смотреть? Конкретных авторов, конкретных книг не назову. Но по содержанию видно, какая книга. Литературу, несущую в себе откровенное искажение русского языка, проповедующую секс и т.п., мы и в дар не берем. В личную библиотеку человек может покупать все, что он хочет, а тратить бюджетные деньги на книги, которые обращены не во благо человека… Таков наш подход в комплектовании фонда. Да, мы формируем, к примеру, фонд современной модной литературы. Кстати, прослеживается закономерность в том, как она меняется в последние годы. Сначала потоком шли мемуары, захлестнула волна скороспелых детективов. Потом это все ушло, интеллектуальная литература снова пробилась через модный слой. Всякой литературе свое время жизни. Читали Оксану Робски. Потом она «ушла», увлекаемся книгами Татьяны Устиновой.

Галина ГОРДИЕНКО, череповецкая писательница:

— Мне кажется, слово «запрет» не очень подходит. Но на официальном государственном телевидении я бы запретила передачи, провоцирующие межнациональную рознь, оскорбляющие религиозные чувства граждан, а также демонстрацию в «детское» время фильмов, где слишком много насилия, секса и даже порно. Должны же руководители телеканалов мыслить по­государственному. Что касается списка экстремистских материалов, то, на мой взгляд, как только он появится — тут же вызовет обостренный интерес к себе. Например, у меня сразу возникло желание узнать, что мне запрещают читать, смотреть, слушать. Человеку думающему всегда интересно знать, что под запретом. На мой взгляд, в этих вопросах нужна понятная и четкая государственная политика, а не обнародование перечня. Список служебного толка — может быть. Любой скандал вызывает интерес. Как, на ваш взгляд, сработает предупреждение: «Не лезьте на такой­то сайт, не читайте то­то»? Почему идет поток низкопробной литературы? Я знаю, что делается в издательствах. Чаще причиной выхода таких книг является непрофессионализм редакторов. Кроме того, все издательства — это коммерческие предприятия, которые работают ради выгоды. Что покупается — то и печатается, отсюда и низкопробность. Но в свое время мы ходили на элитные фильмы, на Тарковского… Половина зала вставала и уходила. А фильмы чудесные. На кассовые фильмы и сейчас не каждый пойдет, хотя они набирают полные залы. На мой взгляд, литература должна быть любая. То, что не нравится мне, кому­то нравится. В чем я убеждена, так это в том, что литература, фильмы, песни и прочее не должны вызывать низменные чувства, толкать на антиобщественные поступки. Должна быть ответственность автора, художника, сценариста, режиссера. Как сделать, чтобы все это работало, я не знаю.

Вадим МЕКК, зам. руководителя методологической группы программы «Дорога к дому»:

— Традиция запретов у нас многовековая. Помните, была такая организация Главлит, которая в день просматривала тысячи всяче­ских изданий и в первую очередь иностранных. Был такой замечательный ученый Капица, который участвовал в создании ядерной бомбы. По­скольку его государство очень сильно ценило, оно ему разрешало фактически все получать из­за границы, в том числе и «Плейбой». Всем остальным — нет. Правда, позволительность заканчивалась, когда человек переставал быть нужен государству. Если говорить вообще, какое чудо у нас произошло при Ельцине? Он развил такое понятие, как «горбачевская гласность». При Ельцине за последнее, пожалуй, столетие в России была свобода слова в максимальном ее проявлении. Говорили, писали, снимали что хотели. Потом произо­шло некое схлопывание на административном уровне. Конкретных­то статей, конечно, не запрещали, но появились условия, проснулась внутренняя цензура и внешняя неофициальная. Следующий шаг — цензура становится официальной. Правда, первый шаг был сделан на основе запрета порнографических материалов. Много было обсуждений, что считать порнографией, что не считать. На Западе с этой проблемой давно справились. Есть вещи, которые нужно однозначно запрещать, как, например, применение ядерной бомбы. Есть вещи, которые нужно ограничивать по времени, по доступу и т.д. Может ли это быть список материалов? Тут тоже богатый исторический опыт. Последний — когда фашисты сжигали книги. Фокус в чем в нашей стране? Что­либо запрещать довольно комично. Первое: законы у нас не исполняются. Второе: у нас народ тренированный по преодолению запретов. И самое главное — нужны четкие критерии: что есть хорошо, а что плохо. И потом, а судьи кто?

Татьяна Ковачева
№134(22049)
20.07.2007