Не ходите, девки, в артистки

На курсы поступающих в театральные вузы, впервые в истории Череповца организованные известной шоу­вумен Оксаной Троцкой, пришли шесть человек. Причем едва ли не половине из них сценическая речь и хореография надобны совсем не для штурма столичных подмостков, а для избавления от собственной зажатости.
Некто очень умный предложил мерить культурные «децибелы» города количеством абитуриентов и студентов актерских факультетов. В то время как романтичная и театральная Вологда по весне и лету отправляет свой готовый к будущим лишениям лицедейской жизни десант вагонами и поездами, череповецкие школьные выпускники в дипломах о высшем образовании ищут молот и наковальню. Деньгу заколачивать. Ни многочисленные сериалы со звездами, ни гигантские цены билетов на спектакли приезжих трупп не вызывают в юных череповчанах желания повторить судьбу того, на кого смотрят. Говорят, эта тенденция проявилась лишь в последние годы — полвека назад сотни череповчанок каблуки стаптывали в длиннющих очередях (сто пятьдесят человек на место) у дверей ГИТИСА, «Щуки» и школы­студии МХАТ.

Моя соседка Светлана всегда бредила карьерой артистки. Преодолев страх, решила поступать в московский вуз по вожделенному профилю. Недели две монотонно заучивала что­то рифмованное (слышал из­за стенки). Наконец бормотание ненадолго утихло, а дня четыре спустя сменилось неритмичными ударами о стену. Ясно: ездила, пробовала, но не поступила. «Захожу, комиссия там сидит: тетки в три обхвата, а мужик у них главный — в очках такой, противный, все причмокивает», — размазывая слезы по платью, рассказывала мне Света. Встав в позу казнимого белогвардейцами Мальчиша­Кибальчиша, прочитала разученные стихи и басню. «Девушка, покажите нам свинью, пожалуйста», — бесстрастным голосом прервал Свету и дедушку Крылова кто­то из комиссии. Что и говорить, задание абитуриентку ошарашило. «Хрю», — произнесла она с интонацией, с которой только что читала высокую поэзию. «Главный мужик» неодобрительно зачмокал и уставился выжидающе. «Я постояла­постояла, ну и выбежала. Буду я перед ними на карачках ползать, как же, в чистых брюках. Не дождутся», — всхлипывая, объяснила мне Света и продолжила слезный «водопад».

Все будущие встречи с актерами, все часы, проведенные на репетициях и за кулисами, убеждали меня в одном. Если ты не в состоянии в любую минуту дня и ночи, забыв о брюках, встать в нижнюю позицию и, принюхиваясь, чертить носом зигзаги на грязном полу в поисках лужи, удобной для того, чтобы по­свински в нее плюхнуться, делать тебе в профессии нечего.

Профессиональных артистов в Череповце убивают еще в детстве. Приколотить в ребячьем сознании предостерегающую табличку с черепом и костями накрест по поводу возможного актерского будущего — общественная нагрузка, которую добровольно возложили на себя всевозможные театральные кружки и клубы. Куда, будто насекомые на лампочку, слетаются творческие дети. На занятиях юным лицедеям внушается практически то же, что их мамам на недельных курсах парикмахеров: мол, это вам не для профессиональной деятельности, а для общего развития. Домашних стричь. Педагог работает, шаг за шагом переселяя намечтанный ребенком замок «хочу в артисты» в микрорайон прочих несбыточных воздушных строений вроде «хочу в принцессы» или «мечтаю стать космонавтом». Здоровые фантазии — это, конечно, хорошо, а Хлестаков на школьной сцене без отрыва от занятий и вовсе отлично, но задумайся, мой друг, о нормальной профессии. На этой реплике жестом указывается на дымящую на горизонте трубу.

«На мой взгляд, это заблуждение, что все дети хотят идти учиться на актеров, — говорит режиссер театра «Раекъ» Центра детского творчества Наталья Чернецкая. — Сегодняшняя молодежь, мне кажется, сама прекрасно понимает, что актерская профессия — одна из самых сложных и неопределенных и потому лучше реализовать себя в более надежной специальности. Даже несомненно одаренные ребята часто так считают. В моей практике было всего несколько случаев, когда дети рвались в актеры. Отговаривать не отговаривала, но пыталась объяснить, что профессия эта требует, чтобы человек отдал ей все, без остатка, нужна недюжинная закалка и, конечно, талант. Я часто говорю моим актерам: артистические способности могут пригодится в любой профессии. Они делают человека более интересным, коммуникабельным, а это повсюду ценится».

С большинством тезисов Натальи Чернецкой согласна главный режиссер детского театра кукол «Золотой ключик» Людмила Арефьева: «Я пришла в театр в пятом классе; в юности, как все девчонки, сама хотела быть актрисой, но, к счастью, вовремя одумалась. Зачем искать счастья далеко, в любом случае дома больше пользы принесешь».

Череповчанка Дарья Баранова пронесла свою мечту сквозь увещевания родственников и педагогов, соблазны больших зарплат, которые сулились после получения того или иного диплома, и пессимистичные сведения об актерских вакансиях, поступающие с городской биржи труда. В качестве первой пробы выбрала ярослав­ский театральный вуз. Столичные институты пугали высокими стенами, через которые, по слухам, без приношения в конверте не перелезешь. Несколько месяцев разучивала стихи, басни и прозаический кусок из «Преступления и наказания», репетировала перед зеркалом. В прошлом году отправилась покорять волжский город. Конкурс — пятнадцать человек на место. Отбор проходил в три тура, после каждого комиссия с кем­то прощалась. Как в фильме «Приходите завтра»: «Туры­туры, просеивают людей, как через сито, а потом как турнут», — объясняла застенчивой абитуриентке Фросе Бурлаковой видавшая виды консерваторская гардеробщица. Во время первого захода нашу Дашу не турнули, прошла дальше: «Проверяли внимательность. Разложат на столе множество мелких предметов: болты, гайки, колпачки какие­то. Секунды ты на них смотришь, а потом отворачиваешься. В это время со стола что­нибудь убирается, надо сказать — что. Я сразу заметила — двух гаек не хватает». После нехитрого теста испытали гибкость и отпустили с богом. Через две минуты в коридоре член комиссии зачитал фамилии аутсайдеров. По рассказам череповчанки, в выделенном для поступающих общежитии отсеянных переселили на особую «улицу Бассейную», на каковой территории строжайше запрещалось передвигаться с радостной физиономией. Впрочем, для утирания мокрых носов неудачливым товарищам у второТУРников не было времени. Их разбили на группы и предписали за два дня поставить сказку. Группа, где оказалась Дарья, срежиссировала «Репку», благо все роли здесь одинаково главные. В иерархии наскоро созданной труппы абитуриентка Баранова занимала место непосредственно между мышкой и Жучкой, пребывая в образе кошки. Несмотря на все усилия, второй тур стал для нашей героини последним. Стихи и прозу прочитала весьма сносно, а вот… «Пение меня подвело, никогда не обладала вокальными способностями. Пела романс «У церкви стояла карета», меня остановили, сказали, что выбрала сложную для исполнения песню». Истерика в коридоре получилась очень убедительной. «Почему я не родилась парнем?» — вопрошала несчастная у высших сил. По причине нехватки сильного пола на экзаменах мальчиков вытягивали («бабка за дедку, дедка за репку») гораздо чаще. Возвратясь в Череповец несолоно хлебавши, Дарья Баранова поступила на «надежную специальность» — юриста, где и учится сейчас. Мечта, впрочем, остается в ежедневнике ее жизни, где­то через множество страниц. Листать и листать.

«Когда уезжала учиться, в Череповец, само собой, возвращаться не планировала. Думала, приеду, тут же буду в кино сниматься, знаменитой стану, а потом в Голливуд рвану. Маленькая была, ничего не понимала. У старшекурсников такая шутка ходит: когда приезжаешь поступать, ты народный артист. На втором курсе чувствуешь себя заслуженным. А на третьем­четвертом понимаешь, что ты никто». Марина Базанова, выпускница пока не покорившегося героине из предыдущей главы ярославского театрального, «никем» себя не считает. Хотя в кинотитрах так и не мелькнула, прославилась только в Череповце, а Голливуд забросила на произвол судьбы. Руководитель пиар­службы телеканала «Провинция» и нескольких радиостанций, Марина не чурается сесть перед микрофоном и с невероятным артистизмом враз озвучить дюжину героев дюжиной же разных голосов.

«Почему в Ярославль? Нет, Москвы я не испугалась. Люди, которые всерьез поставили цель поступить в театральный институт, первым делом интересуются, какой мастер набирает. Подходящего мастера в Москве не нашлось, зато нашелся в Рыбинске. От своего мастера, который, кстати, учился у Георгия Товстоногова, мы научились большему, чем многие мои знакомые, которые окончили ГИТИС. Люди вокруг, конечно, говорили, предупреждали: куда идешь, будешь три копейки зарабатывать. Ректор — и тот сказал нам, первокурсникам: «Вы очень хорошо подумали? Профессия, в которую вы пришли, неблагодарная и не терпит измен». Родители моему выбору не препятствовали: мама много лет играла в народном театре и всегда хотела учиться в театральном вузе. Ее даже звали в московский ТЮЗ работать. Не сложилось».

Своего ребенка, если он придет и заявит, что хочет в артисты, Марина Базанова обещала не отговаривать: «Запрещать не буду, но обо всех негативных моментах предупрежу. Долгий и тяжелый будет разговор».

Сергей Виноградов
№124(22039)
06.07.2007