Наш «очерепаненный»

Северянин мазал усики помадой, учил второклассников курить и доводил женщин до экстаза. Таким его вспоминают череповецкие однокашники
Уникальный документ — воспоминания коллеги Игоря Лотарева по реальному училищу — оказался у череповецкого северяноведа Ольги Шеляпиной задолго до 120­летия «короля поэтов». Мемуарная страничка попала к ней от знакомых — семьи Галицких­Гурьяновых, одна из членов которой, Наталья Гурьянова, была внучкой учителя реального училища.

Ольга Шеляпина увлеклась поэзией и биографией поэта достаточно поздно. Всю профессиональную жизнь преподаватель русской литературы череповецкого пединститута занималась изучением фольклора и почтенными классиками Древней Руси. «Северянин для нас был отрицательным героем, — рассказывает Ольга Владимировна. — Я даже не помню, чтобы он хотя бы раз где­нибудь упоминался». Впервые имя Игоря Северянина она услышала, навещая сестру в эстонской Нарве. Экскурсовод между делом сообщил, указав на невзрачный клочок земли, что на этом месте стоял дом, где жил Северянин. «Я тогда и не знала, что он учился в Череповце», — вспоминает Ольга Шеляпина. Мистические совпадения продолжились: обнаружив список одноклассников Игоря Лотарева, Ольга Владимировна ахнула. Среди них значился отец ее мужа, Александр Шеляпин. Сейчас в копилке Ольги Владимировны масса интереснейших данных о Северянине и не один десяток опубликованных статей.

«О гениальный, о талантливый!»

Воспоминания П.Н.Смирнова, бывшего ученика череповецкого реального училища (публикуются впервые).

«О моем земляке и товарище юности Игоре Северянине.

Свои воспоминания о Северянине я связываю с череповецким реальным училищем, где мы вместе учились, хотя и в разных классах. Я был еще второклассником, когда мой двоюродный брат Коля Бахметьев учился уже в шестом классе, и его товарищи — Женя Ланг, Вася Уткин, Игорь Лотарев (будущий поэт Игорь Северянин) обучали меня курить и допускали иногда в свою компанию. Лотарев и Уткин жили на квартире у моей тетушки М.П.Бахметьевой возле реального училища, и я частенько туда заглядывал.

Я припоминаю рассказы моего брата и Игоря о нашем реальном училище. В этих рассказах с гордостью упоминалось о бывшем воспитаннике Рысакове, который бросил динамитную бомбу в царя Александра II. После этого случая на череповецкое реальное училище была наложена епитимья — здание окрасили в черный цвет, но белый цвет появлялся ежегодно, и ежегодно его чернили…

Излюбленным местом для прогулок компания Лотарева имела Волковский пруд и Соляной городок. Однажды в Соляном Игорь Лотарев угощал нас шоколадными конфетами (у него всегда были карманные деньги на лакомства). У Игоря уже были усики, которые он старательно мазал фиксатуаром (помада для волос — авт.). Я любил подшутить: спросил у Игоря фиксатуар, незаметно приклеил его к шоколадной конфетке и сказал: «Смотри, Игорь, я съем твой фиксатуар». И откусил конфетку, держа в руке фиксатуар, а Игоря сразу же «ударило» в стихи:



От дыма, может быть, от чада

С Петюшей сделался удар —

И он заместо шоколада

Съел целый мой фиксатуар!



Потомок известного русского поэта Афанасия Фета, Северянин в своих ранних произведениях ограничился узким кругом салонно­мещанских представлений, сугубо личных, интимных переживаний. Глава поэтической группы эгофутуристов, автор сборников «Громокипящий кубок», «Златомира», «Ананасы в шампанском» и других, Игорь Северянин после Октябрьской революции эмигрировал за границу.

В этот период на обложке подаренной мне Игорем книги «Златомира» я написал тогда:



Эмигранту Лотареву Игорю.

О, Игорь,

наш очерепаненный!

Зачем ты скрылся за кордон!

О гениальный, о талантливый!

Попал в трагический полон!



Долго не было никаких слухов о Северянине. Где он? Что с ним? Одни передавали, что он во Франции, другие — в Америке. И только позже стало известно, что Северянин в Эстонии.

Периодом полного расцвета поэта были 1913 — 17 годы. Мне довелось, еще будучи студентом, несколько раз бывать на поэзовечерах Игоря Северянина (по его контрамарке) в здании Калашниковской биржи в Петрограде. На этих вечерах творилось нечто невероятное: под сиятельные аплодисменты всего зала Северянина чуть ли не носили на руках. Особенно женщины были в экстазе от стихов Северянина…»

На празднование 120­летия со дня рождения поэта в Череповец приехали представители рода Лотаревых, внучатые племянницы Северянина Мария Рогозина и Елена Каминская с дочерьми. На сегодня потомков рода достаточно много, как нарочно, многие поселились близко друг к другу, в Москве и Подмосковье. Впрочем, есть родственники в Киеве и Ровно. Прямые наследники имени Игоря Васильевича, дети, внуки и правнуки живут в Швеции и с русскими родственниками не общаются. Самому младшему Лотареву, внуку Марии Рогозиной Васе, исполнился годик.

— Вы довольны тем, как сохраняется родовое гнездо Лотаревых во Владимировке?

Е.Каминская: — Сотрудники музея делают все, что могут. Но насколько я понимаю, дело сохранения Суды — таково настоящее название этого дома — всегда упиралось в финансы. Сохранить такой дом не так­то просто, было бы больше средств, думаю, сохранили бы лучше. Поскольку семья была выселена оттуда очень спешно и вещи, которые там остались, в большинстве своем исчезли, пытаемся помогать музею по мере возможности.

— В советское время, в период вашей юности о Северянине в семье говорилось?

Е.Каминская: — Я всегда знала о Суде от мамы, которая здесь родилась и всегда хотела сюда приехать. Но этого не случилось, она умерла достаточно рано. Мы долгое время не знали, сохранился дом или нет. Мама часто вспоминала о том, как их отсюда выселяли, хотя и была тогда маленьким ребенком.

— А со стихами Северянина как познакомились?

М.Рогозина: — На слух, от бабушки, она мне цитировала кусочки, которые помнила. А потом ко мне попали книги от ее старшей сестры, Лили, которой Северянин посвящал стихи.

Е.Каминская: — Мне рассказывала о Северянине моя бабушка, она была женой сына владельца усадьбы во Владимировке. Она с Игорем Васильевичем сталкивалась неоднократно. Однажды она зашла к нему и встретилась там с Маяковским — и рассказывала о своих впечатлениях.

— Как вы думаете, выдающийся человек Игорь Северянин как­то изменил семью Лотаревых, заразил творческим геном?

М.Рогозина: — Вы знаете, мы все гуманитарии. Я работаю в археологическом музее, Елена — преподает английский язык, наши предки и потомки тоже занимались чем­то вроде этого. Но я думаю, это никакое не влияние Игоря Северянина, а корни рода.

Е.Каминская: — Тот факт, что творчество Северянина было под запретом, не отразилось на семье негативно. Потомков, слава богу, не преследовали, но некоторые вещи в нашей семье говорились шепотом, без вынесения на публику.

Судя по прессе и интернету, 120­летие Игоря Северянина не вызвало в России и за ее пределами большого внимания. Празднования, весьма скромные, проходят в Череповце, поселке Тойла (Эстония) и Москве. Крупная статья о Северянине готовится в газете «Труд». Вместе с тем Игорь Северянин — один из лидеров по количеству интернет­упоминаний среди классиков русской литературы. В мире существует более десятка сайтов, посвященных творчеству поэта.

Сергей Виноградов
№90(22005)
18.05.2007