По детям судят и о нас

Зимой прошлого года — в канун Дня отца, отмечаемого в Череповце во второе воскресенье декабря, — в «Речи» появилась рубрика «Традиции воспитания». В ней мужчины, добившиеся успеха в жизни, размышляли об отцовстве, рассказывали о своих папах и собственном опыте воспитания детей. Рубрика очень понравилась горожанам, вызвала множество откликов. Вас вновь ждут встречи с известными в городе людьми, вместе с которыми мы будем исследовать разные грани отцовства. Сегодня наш гость — Сергей Ананенко, заместитель мэра Череповца. Папой он стал в октябре 2004­го.
— Сергей Александрович, что вы почувствовали, когдаузнали, что скоро станете отцом?

— Это не было для меня неожиданностью. Я сторонник того, чтобы жизнь планировать, и к рождению ребенка мы подошли осознанно. Да и возраст у меня был уже не юный — 28 лет. Поэтому беспокойства, неуверенности — что с этим делать? — не ощущал. Мы прочитали много литературы, в том числе и по уходу за ребенком, супруга посещала курсы «Счастливое родительство» при Межведомст­венной службе помощи детям и молодежи «Восхождение».

— Занятия оказались полезными?

— Да, безусловно. Она была очень довольна. Основные переживания во время ожидания ребенка ложатся ведь на плечи женщины, а на курсах информация из первых рук; специалисты разных профилей давали консультации. Нормальная, спокойная подготовка. Хороший, внимательный преподаватель — Светлана Булатова. Плюс, что очень важно, — общение с другими беременными женщинами. Насколько я знаю, связи поддер­живаются до сих пор.

— На эти курсы часто приходят и будущие папы. Вы не были в их числе?

— В то время для мужчин проводились только две лекции, их темы были мне знакомы, поэтому я не пошел.

— А что бы вас заинтересовало?

— Уход за малышом в первые дни после рождения — практиче­ский аспект. Многое было не очень понятно: дочка плачет — что ей нужно? Как общаться с этим крохотным существом, как угадывать желания? Кроме того, проблемы со здоровьем есть почти у каждого малыша, по­этому нужна папам консультация неонатолога.

— Как же вы строили свое общение с малышкой?

— Многое шло методом проб и ошибок. Обсуждали с супругой версии: почему плачет? Что­то болит; лежит неудобно; пообщаться хочет… Потом уже по голосу угадывал — голодная или мокрая, например. К счастью, потребности в эту пору очень примитивные.

— Сергей Александрович, вы помните свои чувства, когда первый раз увидели дочку?

— Эта картинка и сейчас перед глазами. Мне позвонили из роддома, сказали, что родилась девочка и ее можно увидеть. Я сразу приехал — это было через 2,5 часа после рождения. Они с мамой лежали в палате «Мать и дитя». А чувства… Их сложно описать. Радость, гордость — я стал отцом! Понимание, что жизнь окончательно изменилась, теперь ребенок будет занимать серьезную часть времени, мыслей. И за супругу гордость, она молодец. Вот так, наверное. А чувство отцовства — оно не сразу просыпается.

— А как вы поняли, что уже отец?

— Ощутил потребность заботиться, беспокойство, тревогу за дочку.

— То есть системный, рациональный подход нужно было менять?

— Дорабатывать. Нужно было не просто делать какие­то вещи, а делать с большим желанием, энтузиазмом — купать, пеленать, кормить с ложечки, играть, общаться… Огромный комплекс всего нового, непривычного.

— Купать, пеленать — понятно, это больше навыки. А как вы играете с дочкой?

— Главное, по­моему, следить за увлечениями, которые есть. Дочке нравятся танцы под музыку; песни; ролевые игры. Купили мы ей кассу, как в магазине, — теперь играем: я покупаю, зверушки покупают, она продает. На даче с удовольствием копается в песочнице, которую для нее сделал дедушка. Книжки любит слушать, причем рассуждает уже: «Мама эту книжку читать не умеет. Папа умеет. Иду к папе».

— Что за книжка такая?

— На английском языке; а мама у нас «немка». Еще любит наблюдать, как я для нее рисую на компьютере, и сама участвует — выбирает цвет, например. Обожает возню, барахтанье, прикосновения всякие. Просит: «Папа, дунь мне в шею»… Я стараюсь по возможности в одно и то же время приезжать с работы, чтобы провести с ней полноценный рабочий вечер.

— Вы сказали «рабочий вечер»?

— Серьезно, это так. За один выходной день общения с ней я выматываюсь больше, чем за неделю на работе. Ну сами посудите: она за десять минут три рода занятий сменит! После работы иногда хочется прилечь, в угол забиться и затихнуть, чтобы тебя не трогали. Но нельзя. По­этому ударная доза кофеина — и вперед.

— Как бы вы сформулировали, насколько важно для ребенка иметь отца?

— Очень важно. Самой природой установлено: у ребенка есть мама и папа, и у каждого своя роль. И ребенок сможет познать и роль мужчины в жизни, и роль женщины. Основа семейного воспитания, полового воспитания — здесь. Сначала, конечно, ребенок больше находится с мамой; но и супруга должна отдыхать, и малыш должен видеть папу. Поэтому в первое время прежде всего надо создавать условия для мамы. А когда малыш взрослеет, начинает ходить, разговаривать, — отец особенно нужен. Мама — она мягкая, добрая; а отец вносит элемент дисциплины, жест­кости. Сейчас, например, мы героически проходим через кризис трехлетнего возраста: отрицание всего, нигилизм; формирование собственного «Я» — по полной программе. «Ты будешь морс или сок?» — «Не хочу!», «Пора гулять». — «Не хочу!», погуляли: «Пойдем домой?» — «Не хочу!» С одной стороны, нужна свобода действий, чтобы человек не вырос подавленным родительской волей. Но и всему потакать нель­зя.

— А как вы определяете, когда можно потакать, а когда нет?

— Есть правила, которые исполняются всегда. Например: по лужам ходить можно, но только в сапогах; на улицу идем всегда в головном уборе. И если маму она иногда может игнорировать, то со мной шутки плохи, я даю ей это понять.

— Что значит «шутки плохи»?

— Я могу поставить в угол, рука не дрогнет. Правда, на душе все равно кошки скребут: «Вот, папочка, любимого ребенка по­ставил в угол».

— И дочка плачет…

— Плачет, конечно… Но она понимает, что это наказание, понимает, за что. И потом извиняется и ведет себя нормально. Угол — это у нас «высшая мера». Можем еще без книжки на ночь оставить, каких­то других удовольст­вий лишить. Важно, чтобы ребенок понимал, за что он наказан. И должен действовать принцип неотвратимости наказания.

— А ваши родители были строги с вами?

— У нас с сестрой замечательные мама и папа. Говорят: родителей не выбирают. Но если б пришлось — я бы выбрал своих. Они много работали над нашим развитием — музыкальная школа, спортивные секции, специализированные классы. Но в то же время мы были разумно автономны, не чувствовали жесткого пресса, и это очень импонировало.

— Нет ли в планах вашей семьи второго ребенка?

— Мы думали об этом. Да и наш уважаемый президент велел: всем рожать! Так что план есть. Такой ребенок, как у нас, не должен быть один. И родителям с определенного возраста легче, когда двое: сами поиграют…

— …подерутся…

— Естественно.

— А вы с сестрой дрались?

— Святое дело!

— И как родители реагировали?

— Нормально. В рамках процесса: это ведь была битва за внимание родителей. Наказывали, кстати, обоих — и по попе могли шлепнуть, и в угол поставить, — я уже не помню. Но в итоге мы с сестрой быстро смекнули, что нам лучше быть заодно. До сих пор друг друга не «сдаем».

— Сергей Александрович, в мужской компании вы говорите о детях?

— А как же. Для мужчин дети — это вторая тема: между работой и женщинами. У нас стабильный круг общения, дети почти ровесники, и мы о них говорим часто. Я, например, записываю дочкины словечки, они хранятся в моем наладоннике, всегда со мной. Называю их «лизунизмы» — дочку зовут Лиза. Зачитываю иногда друзьям. Хвастаться у нас не принято: все дети индивидуальны, а вот забавные моменты обсуждаем.

— Например?

— Да вот вчера. Мы купили дочке кроватку (растет!), я собираю и говорю: «Что­то винт тяжело идет». Дочь мгновенно: «Давай я молотком забью!» — несет молоток, стучит по винту. Ничего там, конечно, не сдвинулось, но реально она папе помогла.

— Что для вас отцовство, Сергей Александрович?

— Отцовство — это все. Если бы мне вдруг пришлось выбирать — работа или ребенок, я бы однозначно выбрал ребенка. Это куда более серьезно и значительно. Дети — это всегда более емкие, интересные, динамичные изменения, чем что бы то ни было. Это очень интересно, хотя и трудно. Главное — ощущение чистого листа, на котором ты пишешь — и потом начинаешь узнавать почерк. Такая обратная связь — это радость, ответственность.

Отцовство — это счастье. Это ощущение долга, который не тяготит. Интересно трудности преодолевать, открывать ребенка, логику его поведения (или отсутствие логики). Чувство отцовства создает чувство собственной полноценности. Полноценности взрослого, состоявшегося человека. Ребенок — он навсегда. Все мы рано или поздно уйдем со своих постов, и никто не вспомнит, чем каждый занимался, сколько зарабатывал. А дети будут помнить нас всегда, и их будут видеть другие и судить по ним о нас.

Ирина Ромина
№57(21972)
30.03.2007