Ва­банк на Центробанк

С помощью «разоблачительных» писем из тюрьмы экс­руководитель «ВИП­банка» Алексей Френкель поставил под удар всю структуру надзорных органов Центробанка и спровоцировал в его адрес шквал беспрецедентно жесткой критики.
Эта история началась 13 сентября, когда в Сокольниках был расстрелян первый зампред Центробанка Андрей Козлов. Ген­прокуратура, принявшая дело к исполнению, довольно быстро нашла киллеров — трех украинских гастарбайтеров. 10 января была арестована предпринимательница Лиана Аскерова, которая якобы была посредником в данном убийстве. Она и указала на банкира Алексея Френкеля (глава «ВИП­банка») как на заказчика. 11 января Генпрокуратура сообщила о задержании Френкеля. Следствие установило, что Козлов еще в 1998 году составил «черный список» банков, занимавшихся обналичиванием денег. И хотя сам Козлов тогда на время ушел из ЦБ, банки по его материалам были лишены лицензий. Банкиры же, по данным следствия, прибегли к другой тактике — стали создавать небольшие банки сроком на 2 — 3 месяца специально под «обналичивание» денег и после серии операций объявляли себя банкротами. После того как Козлов в 2002 году вернулся на работу в ЦБ, он по своим старым «наработкам» выяснил, что за этими аферами стоят те же самые финансисты. И последние, по версии следователей, в конце концов могли решить, что Козлова проще «убрать», чем придумывать новые уловки. В центральной прессе не раз появлялась информация, что уже точно установлены личности организаторов убийства Козлова; что это группа «обиженных» им в разное время банкиров, абсолютно уверенных в своей безнаказанности; что обвиняемый Френкель, очевидно, всего лишь пешка в этой игре…

Но сам Френкель не захотел играть роль пешки. 19 января в газете «Коммерсантъ» появилось так называемое «первое письмо Френкеля», в котором утверждается, что руководство Центробанка само выводит за рубеж миллиарды долларов. При этом у российских банков, не соглашающихся обналичивать крупные суммы, отзываются лицензии. По утверждению Френкеля, представители ЦБ выбирают банк­жертву и, найдя у кредитной организации два нарушения, предлагают собственникам банка «поджечь» его. На банковском сленге это означает провести через него в короткий срок обналичивание очень крупных сумм. Взамен они дают банкирам время, чтобы те могли привести свои дела в порядок. В случае отказа в течение нескольких дней у банка отзывается лицензия. Все это якобы происходит на фоне тесного сотрудниче­ства с крупными государственными и ино­странными банками, которые помогают Центробанку в выводе средств за рубеж.

В первом письме Френкель был еще осторожен. «Разоблачая» Центробанк, он не назвал ни одного имени и, по общему мнению, рассказал только то, что и так было известно в банковских кругах. Центробанк же никак не отреагировал на статью арестанта. А зам. генпрокурора Александр Буксман заявил, что она, по его мнению, является лишь «способом защиты». Словом, пришлось арестанту публиковать в «Коммерсанте» второе, более содержательное письмо — документ, описывающий коррупционный механизм, якобы существующий в ЦБ и позволявший финансово неустойчивым банкам попасть в систему страхования вкладов. По мнению Френкеля, в последние два­три года коррупционные проявления в ЦБ выросли в целостную систему и достигли невиданных масштабов. Он заявляет, что в систему страхования вкладов (ССВ), призванную отбраковать неустойчивые банки, попало 300 кредитных организаций с отрицательным капиталом по международным стандартам финансовой отчетности; что решения о включении банков в ССВ принимались Комитетом банковского надзора, которым манипулировал Андрей Козлов; что в ЦБ есть «белые» и «черные» списки — перечни банков, которые можно или нельзя пускать в ССВ. «Белый» список, по версии Френкеля, был сформирован из крупных госбанков, «дочек» иностранных банков, а также банков­спонсоров чиновников, занимающихся обналичиванием средств, уходом от налогов и «серым» импортом. В «черный» список, пишет автор, попадали конкуренты банков, занимающихся обналичкой. Всех остальных лоббисты из ЦБ могли за определенную сумму внести в «белый» список. Френкель оценивает стандартный взнос за вход в ССВ в 200 тысяч долларов. Он пишет, что за эту сумму, в частности, в ССВ принимались банки Северного Кавказа, а также московские банки, принадлежащие выходцам из этого региона. Банкир уточняет, что размер взноса зависел от размера банка. В целом же подобные операции, по мнению главного подозреваемого по делу Козлова, ежемесячно приносят так называемым «кураторам» до 120 миллионов долларов.

В третьем письме, текст которого появился в онлайновой версии журнала «Финанс», речь идет обо всем том, что Френкель, видимо, до поры до времени хотел попридержать при себе: о механизме лоббирования интересов четырех крупных банковских групп России сотрудниками Центробанка; о том, что некоторые коммерческие банки частично принадлежат высокопоставленным сотрудникам Центробанка; о том, как тот же Козлов, будучи в 1998 году одним из авторов пирамиды ГКО, предоставлял отдельным банкам инсайдерскую информацию, позволившую им вовремя сбросить гособлигации перед дефолтом; об одном северокавказском банке, принадлежащем Джорджу Соросу, который смог за полтора года до бесланских событий получить у председателя Комитета по банковскому надзору индивидуальное разрешение на выдачу потребительских кредитов гражданам без открытия счетов, а значит, и без идентификации заемщиков (то есть в южных районах страны террористы имели возможность свободно получать наличные в виде займов)… Впрочем, в третьем письме Френкель вышел далеко за рамки описания коррупции в одном только Центробанке. Значительная часть статьи посвящена тому, что в создании коррупционного пространства принимают участие члены Федерального Собрания, чиновники Минфина и Минюста, силовые органы, арбитражные суды.

Все три письма читаются как захватыва­ющий детектив с политическим уклоном и производят эффект разорвавшейся бомбы. Однако заинтересованные читатели не могли не отметить, что воссоздание такой жутковатой картины повальной коррупции с почти поименным списком виноватых требует нечеловеческих знаний, напряжения целых бригад аналитиков и огромных средств на агентуру. И у владельца небольшого обанкротившегося «ВИП­банка» таких ресурсов никогда не было и быть не может. Отсюда ужас: а что если Френкель — это лишь рупор более могущественных сил, которые готовят почву для тотальной чистки не только банкирского сообщества и Центробанка, но и Федерального Собрания, правитель­ства, силовых ведомств и даже судов? Еще в январе в подтверждение этой версии появилось сообщение о том, что ЦБ больше не сможет избирательно руководствоваться собственными рекомендациями. Поправки к законодательст­ву заставят главный банк страны согласовать антиотмывочные нормы с финансовой разведкой. А на минувшей неделе глава Центробанка Сергей Игнатьев услышал второй звоночек. В ходе парламентских слушаний Банк России неожиданно подвергся беспрецедентно жесткой критике. Депутаты, представители банковского сообщества и правоохранительных органов устроили его руководству форменную экзекуцию. Выступавшие обвиняли ЦБ в коррупции, произволе при отзыве лицензий, избирательном включении банков в систему страхования вкладов. То есть именно в том, в чем обвинял ЦБ Алексей Френкель. На опального банкира участники мероприятия, правда, не ссылались — выступавшие критиковали Центробанк от имени всего банковского сообщества. Но намеки на ставшие знаменитыми «письма Френкеля» делали многие выступавшие. Особенно резким получился доклад председателя думского комитета по банкам и кредитным организациям Влади­слава Резника. Он вообще предложил убрать ЦБ из системы банковского надзора, так как он превратился в «административную дубинку». Пробелы в законодательстве, по словам Резника, позволяют чиновникам принимать решения о судьбе банков на основе субъективного восприятия, а не опираясь на закон. «Банк России создал свои правила и стал карать банки за вполне легальные операции, — резюмировал Резник. — Какие цели он при этом преследует, непонятно». О том, какие у ЦБ в этих случаях могут быть цели, довольно однозначно высказался заместитель ген­прокурора Александр Буксман. «Издаваемые Банком России формулировки создают задел для коррупции». По свидетельству журналистов, глава ЦБ Сергей Игнатьев к такой атаке не был готов.

Сергей Бегляк
№38(21953)
02.03.2007