Сначала было слово: Путин сказал громко то, о чем остальные шепчутся

На минувшей неделе Запад наконец­то получил ответ на свой сокровенный вопрос: кто вы, мистер Путин? В субботу президент России на конференции в Мюнхене говорил максимально открыто. И все увидели политика, не побоявшегося бросить вызов мировому господству США, однополярному мироустройству, НАТО и ОБСЕ. Чуть раньше в Москве состоялась другая конференция, на которой Путина презентовали миру как российского Рузвельта.
Мюнхенская конференция по безопасности — это традиционная говорильня сильных мира сего, на которой судьбоносных решений не принимается, зато участники оставляют за собой право выступать максимально открыто. И Путин этим воспользовался по максимуму. «Формат конференции дает мне возможность избежать «излишнего политеса» и необходимости говорить округлыми, приятными, но пустыми дипломатическими штампами», — честно предупредил президент России.

И понеслось. Такого от европейских политиков еще никто не слышал. Путин обрушился на идею однополярного мира, «губительного для всех, кто находится в рамках этой системы». Этот мир, по словам нашего президента, не имеет ничего общего с демократией, потому что демократия — это власть большинства при учете интересов меньшинства. При этом Путин напомнил, что «Россию по­стоянно учат демократии, но те, кто нас учит, сами почему­то учиться не хотят». Президент подчеркнул, что односторонние, нелегитимные действия не решили ни одной проблемы; что они стали генератором новых человеческих трагедий — войн и конфликтов меньше не стало. И людей в этих конфликтах гибнет не меньше, чем раньше. Путин продолжил: «Мы видим все большее пренебрежение основополагающими принципами международного права. Чуть ли не вся система права одного государства, прежде всего, конечно, Соединенных Штатов, перешагнула свои национальные границы во всех сферах: и в экономике, и в политике, и в гуманитарной сфере навязывается другим государствам. Ну кому это понравится?» Путин обвинил США в излишней любви к оружию. Напомнив о договоре со Штатами — сократить к 2012 году ядерные потенциалы на стратегических носителях до 1700 — 2200 ядерных боезарядов, он обещал, что Россия строго выполнит обязательства. А что американцы? «Надеемся, что и наши партнеры не будут откладывать на «черный день» лишнюю пару сотен ядерных боезарядов. И если сегодня новый министр обороны США здесь нам объявит, что Соединенные Штаты не будут прятать эти лишние заряды ни на складах, ни «под подушкой», ни «под одеялом», я предлагаю всем встать и стоя это поприветствовать», — после этих слов Путин выдержал роскошную театральную паузу, как бы давая время Роберту Гейтсу, сидящему напротив, встать и сделать то самое заявление. Естественно, американский министр не встал — он упорно смотрел в сторону…

Попенял Путин и на расширение НАТО, из­за которого американские передовые базы оказываются вблизи границ с Россией; не упустил шанса ехидно прокомментировать возможное размещение системы ПРО в Европе; напомнить, что ракетного оружия, реально угрожающего Европе, нет ни у одной из так называемых проблемных стран, и в перспективе не появится, в связи с чем сравнил планы США с попыткой почесать правой ногой левое ухо. Недовольство Путина вызывает и ОБСЕ, которую пытаются превратить в «вульгарный инструмент», обслуживающий интересы одной или группы стран. Кроме того, Путин еще раз заявил, что Энергетическую хартию Россия подписывать не будет. Не поддержит Москва и нынешний план по статусу Косово: «Не нужно корчить из себя Господа Бога и решать за все народы все их проблемы».

Безусловно, выступление российского президента не понравилось Америке и некоторым европейцам. Ведь Путин сделал то, что в респектабельном клубе мировых держав делать не принято: выказал претензии прямо, почти что силой вовлекая в дискуссию сидевших в зале. Реакция западной прессы оказалась предсказуемой. О «русском медведе», который пробудился и готов теперь съесть всех, кто последние годы заботился о нем, как о человеке, не написал разве что ленивый. Газета The Guardian констатировала, что «Путин произвел сильнейшую за время своего президентства ата­ку на США». А русская служба Би­Би­Си предположила, что «выступление Путина может войти в историю как поворотная точка к новой «холодной войне».

Зато в России выступление Путина встретили на ура. «Давно надо было их так! — ликует депутат Госдумы Николай Харитонов. — Я не поклонник нашего президента, но его речь — адекватный ответ министру обороны Америки, который в открытую заявил, что надо готовиться к войне с Россией». «Это подведение черты под эпохой, когда Россия выпрашивала себе место на мировой арене», — говорит зампред Госдумы Сергей Бабурин. «Это защита от скатывания мира в тотальную американскую экспансию, — считает главный редактор газеты «Завтра» Александр Проханов. — Речь Путина ставит Россию в центр контрамериканского сопротивления — вместе с арабским миром и Китаем. И еще, я думаю, побуждает российский народ требовать третьего срока правления Путина»…

О третьем президентском сроке вспоминали в Москве и на совсем другом мероприятии — конференции, посвященной 125­летию со дня рождения одного из самых знаменитых президентов США — Франклина Рузвельта. Выступивший на ней зам. главы президентской администрации Владислав Сурков напрямую сравнил ситуацию в США во время Великой депрессии, когда Рузвельту пришлось буквально спасать страну от социально­экономического и политического краха, и в сегодняшней России, поднимающейся с колен после безвременья 90­х годов. «Рузвельт пришел к власти, когда пресса и финансы почти полностью контролировались олигархическими кланами, полагавшими, что демократия существует только для них, что ее блага необязательно должны быть доступны большинству людей, — напомнил Сурков. — Рузвельт определял своих противников так: финансовые монополии, спекулятивный капитал, безудержные банковские дельцы. Он говорил, что привилегированные принцы новых экономиче­ских династий, жаждущие власти, стремятся захватить контроль над правительством. Я думаю, что и в современной России эти слова достаточно актуальны. Можно сказать, что если в ХХ веке Рузвельт был нашим военным союзником, то в XXI веке он становится нашим идеологическим союзником. Он понимал демократию не как декорацию для олигархических спектаклей, а как власть народа. Россия движется в этом направлении, не всем это нравится». Вслед за Сурковым политолог Глеб Павловский напомнил, что Рузвельт провел на своем посту четыре срока. И подчеркнул, что это объяснялось экстремальной внутренней и внешней ситуацией в США тех лет. Павловский считает, что наша нынешняя ситуация практически ничем не отличается. Об экономике, социалке знают все, но, по мнению политолога, сейчас возникла и внешняя угроза. «Чего лишь стоит выступление министра обороны США Роберта Гейтса, призвавшего готовиться к войне с Россией!» — воскликнул Павловский, после чего сделал неожиданный вывод: «В столь сложную годину лидер — Владимир Путин — не имеет права оставлять свой пост, тем более что этого не хочет и большинство граждан. Он может остаться президентом или выступить в каком­то ином качестве, но обязан продолжать быть лидером. И третий, и четвертый срок. А если станет проситься в отставку, мы его не отпустим».

Сам Путин, впрочем, продолжает утверждать, что он не намерен нарушать Конституцию. Поэтому существует еще одна версия громкого мюнхенского скандала. Дескать, Путин сыграл с Западом в «злого» следователя, в то время как его преемник Дмитрий Медведев две недели назад играл в Давосе в следователя «доброго»: вел с иностранцами умиротворяющие беседы, мягко говорил о сотрудничестве, о недостатках в российской экономике, о необходимости демократии в ее чистом (а не «суверенном») виде. В общем, большинство западных политологов осталось довольно вице­премьером, при президентстве которого Россия вполне может попасть в объятия напуганного путинской риторикой Запада. И получить от этого кое­какие дивиденды…

Во вторник, после посещения реки Иордан — места крещения Иисуса Христа, президент Путин сам попытался объяснить журналистам, почему он так жестко раскритиковал в Мюнхене политику США: «О том, о чем я говорил в Мюнхене, говорят и в других странах: в некоторых — грубо и конфронтационно в отношении руководства США, оскорбляют их, мы считаем это неприемлемым, а в некоторых — шепотом. Россия же — не такая страна, которая должна фигу держать в кармане и камень за пазухой. Надеюсь, нас услышат и начнут выстраивать отношения на равноправной основе. В США есть люди, которые хотят строить отношения с Россией без конфронтации. Но я не тешу себя надеждами и не питаю иллюзий, что после моего выступления в Мюнхене назавтра все изменится. Конечно, нет. Но давайте вспомним, что в Библии сказано. Там сказано: «Сначала было слово».

Сергей Бегляк
№29(21944)
16.02.2007