Записки филантропа

"А когда он умер - а умер он, между прочим, смертью настоящего коммивояжера: в зеленых бархатных шлепанцах, сидя в вагоне для курящих на линии Нью-Йорк
-Нью-Хейвен - Харфорд, по пути в Бостон, - когда он умер, на его похороны съехались сотни коммивояжеров и покупателей. Во многих поездах в тот день можно было видеть опечаленные лица."

Бессмертное творение Миллера как ничто другое полно представляет суть дела. Обреченный и по сути дела списаный со счетов Вилли жил в двух мирах - в реальном, где все уже давно было ясно и в вымышленном - где американская мечта вела его к успеху. Именно это определило обстоятельства его жизни и смерти.

Уже все позади, уже нет необходимости упрвлять людьми и отвечать за них, уже не надо предствлять чего-то большее, чем ты есть сам по себе, но отрезанная конечность продолжает болеть фантомной болью. Вроде бы все стало значительно лучше, чем было - проблем на старой (ха, вот и новое слово, ее описывающее!) работе было гораздо больше, чем пользы от нее. Денег она почти не приносила, а требовала всего без остатка, да и чем заняться всегда найдется, но почему-то ловишь себя на мысли, что продолжаешь жить и думать так, как привык.
Всетаки нефига человек не гибкое существо - быстро перестроится не может. Посмотришь на окружающих - некоторые, бывает, всю жизнь живут в вымышленных мирах, как привыкли.