Карибские пираты воруют время

Ненавижу ходить на кассовые фильмы в первые дни показа. Очередь, толкотня, духота, раздражающая медлительность разборчивых зрительниц, с напряжением роденовского мыслителя выбирающих, в какое кресло сесть, № 7 или № 8. В такой день лучше любого синоптика предскажешь, что попадешь под снегопад из поп­корн или «спрайтовый» дождь, — фастфудом угостит тебя ерзающий ребенок с соседнего места.
Однако не вытерпел и, подогретый яркой рекламой (раз увидел, и на неделю в глазах рябь от клинков, шляп с полями и безбрежного океана), а также двумя предыдущими частями «Пиратов Карибского моря», отправился на «Пиратов…» № 3 на второй день демонстрации. Стоя в очереди и маясь от безделья, гражданин самой читающей страны мира непременно вникнет во все надписи, замеченные во­кру. Над кассой объявление: мол, господ зрителей настоятельно просят с появлением финальных титров не покидать зал, а переждать эти кадры, после которых всех пиратоманов ждет развязка трилогии.

Фильм отбарабанил два положенных часа: любовь главных героев выдержала множество испытаний и вышла победительницей. Все бы хорошо, если бы не наложенное на юношу проклятие: он вечно должен скитаться по морям и лишь раз в десять лет на один день может сойти на берег, где его, само собой, будет ждать возлюбленная. По­следни день перед отплытием парочка провела вместе, на пляже и преимуще­ственн в горизонтальном положении — короче, належались впрок на десять лет вперед. Финальные кадры: жених вытряхивает песок из ботфорт, глаза укутанной в покрывало невесты полны слез. Синий фон неба и моря почернел, превратившись в знаменитое творение Малевича, по которому тут же неспешно поплыли имена создателей кинополотна. Неграмотные бросились к выходу, но несколько сот зрителей, памятуя об объявлении, остались в креслах. Вы когда­нибуд смотрели титры американского фильма от начала и до конца? Для меня, скажу честно, это был первый опыт. Утомительно, как сонная гусеница, полз нескончаемый список снизу вверх, фамилии дублировались бессчетное количество раз, неожиданно появляясь в разных кучках, разделах и подразделах. Ни один водитель, дворник или электрик, поменявший лампочку на борту бутафорского корабля, не был забыт. Четверть часа буквенной мошкары вызвали среди зрителей возмущенное гудение. Количество недовольных пошло на сотни, однако число ушедших равнялось нулю. Спасительное The End подержалось полминутки, испытывая последние крохи терпения, и исчезло за экраном. Кадр­развязк предстал в следующем виде: десять лет прошло, экс­юнош с обветренным лицом мчится на встречу с любимой. Она ждет его на косогоре, рядом беспокойно вглядывается в горизонт сынишка лет десяти. Экран снова гаснет, уже окончательно. Зал выдыхает в унисон: «И что?» Кто­т шутит: «Ага, так это мы ждали, пока она выносит и родит…» Потерянные четверть часа — чего переживать из­з такой мелочи? А все равно почему жаль пятнадцать минут, осевших на дне пиратского сундука.

Сергей Виноградов
№97(22012)
29.05.2007