Секретный перелет

Недавно по телеканалу «Россия» был показан документальный фильм «Летчик для Молотова. Один шанс из тысячи». В нем рассказывалось о секретном полете в 1942 году заместителя председателя правительства СССР Вячеслава Молотова в Соединенные Штаты, результатом которого, по мнению советского руководства, стало открытие второго фронта на год раньше. Не одно десятилетие этот вояж находился под плотной завесой тайны, о нем мало кто знал. Но, как оказалось, в нашем городе живет участник этого полета — 86­летний ветеран Великой Отечественной войны подполковник в отставке Николай Иванович Меньков. Предлагаем вашему вниманию его рассказ об этом полете.
— С началом войны была создана авиация дальнего действия, ее возглавил Герой Советского Союза генерал­лейтенант авиации Шевелев. Его вызвал к себе Сталин и приказал обеспечить перелет в Англию и Америку нашей правительственной делегации. Хороших пассажирских самолетов у нас тогда не было, поэтому генерал предложил использовать бомбардировщик «ТБ­7» («ПЕ­8»). И хотя удобств для пассажиров там не было никаких, но самолет был надежный, скорость около 300 км/час, «потолок» до 7000 м, дальность примерно 11 — 12 часов. Сталин дал «добро». Он приказал выделить три самолета: первый — разведчик погоды, на втором полетит делегация, и третий — резервный, в таком дальнем перелете все может случиться.

Генерал­лейтенант Шевелев для разведки направил в Англию самолет под управлением первоклассного полярного пилота Асанова в апреле 1942 года. Долетели они удачно, но уже в Англии при перелете с одного аэродрома на другой его английский самолет потерпел катастрофу, загорелся в воздухе. И это еще больше укрепило уверенность в использовании нашего «ТБ­7». Впрочем, обо всем этом я узнал только после возвращения на родную землю.

…25 апреля 1942 года мы вернулись с боевого задания на аэродром в городе Моршанске Тамбовской области. Я тогда был бортовым техником, воинское звание — младший лейтенант. На второй день нас вызвал командир полка полковник Лебедев. Заявил, что нам предстоит очень дальняя дорога, и предупредил, чтобы об этом никто не знал. Командир полка приказал особо тщательно подготовить самолет, инженер полка должен с комиссией осмотреть его и дать оценку. Затем оставил у себя командира экипажа и штурмана, сказал, что об этом разговоре не должен знать даже экипаж. И сообщил, что нам предстоит перелет в Англию и Америку, представлять нашу правительственную делегацию.

19 мая нам поступил приказ на вылет, а накануне вылетели еще два самолета нашего полка. Они полетели в Щелково, под Москвой, а мы в Мигалово, возле Калинина. В наш самолет сели человек десять в гражданском, в том числе и переводчики. И только тогда командир самолета Князев объявил, что мы летим в Англию. Летели на предельной высоте, 7000 м, по маршруту Великие Луки, Каунас, Кенигсберг и дальше над Балтийским морем. Линию фронта пересекли удачно. Когда приземлились в Глазго, увидели два наших самолета. Там мы видели только аэродром и гостиницу. На четвертый день с небольшим интервалом улетели те два самолета, часа через четыре­пять были готовы к полету и мы.

Перед отлетом к нам подъехала небольшая группа людей в гражданском, один из них был очень высокий. Он сказал нам, что мы полетим в Америку, пожелал счастливого пути. «Как мне приятно встретиться с нашими людьми, — сказал он. — Я ведь почти всю жизнь по загранкам». И он сообщил, что его фамилия Майский, что он является послом в Англии. Часа полтора он беседовал с нами, а под конец сказал, что, к сожалению, на своей родине, Вологодчине, давно не бывал. Командир экипажа сказал ему, что бортовой техник самолета тоже вологодский. «Какого района?» — тут же последовал вопрос. «Белозерского» — отвечаю. «А я из Кирилловского района. Вот где с земляком встретился!» Обнял — ручищи здоровые, у меня чуть кости не затрещали.

Посадка в Исландии. Но наших самолетов там не было. Стояли американские истребители. И что нас удивило — в столовой нам предложили ржаной хлеб и ржаные пироги с рыбой. Я вспомнил свою деревню, как мать пекла пироги… На второй день улетели. Прилетаем в Ньюфаундленд на границе с Канадой, увидели два наших самолета. Спустя четверо суток через Аляску полетели домой, в Моршанск. Командир самолета доложил командиру полка о возвращении, тот поздравил нас с кругосветным путешествием. И рассказал, что был пассажиром на втором самолете. Я только тогда узнал о цели нашего тяжелого перелета. Без посадок были в воздухе по 6 — 7 часов. Высоту большую держали только над линией фронта, а дальше шли на высоте 4000 метров. Тогда самолеты не были герметичными, в кабине температура, как и за бортом, минус 20 — 30 градусов. Командир полка за успешный перелет объявил нам благодарность.

Через несколько дней вернулись те два самолета. 15 июня собрали весь полк, прибыл генерал­лейтенант Шевелев. Он объявил о награждении всего экипажа второго самолета Золотыми Звездами Героев Советского Союза. Я был награжден орденом Боевого Красного Знамени, но думаю, что не только за этот полет. Генерал Шевелев зачитал приказ Сталина, которым в Красной Армии вводились офицерские звания. Слово предоставили штурману второго самолета майору Штеменко. Он подробно рассказал, как проходил перелет с Молотовым.

И хотя с тех пор прошло больше 65 лет, я его рассказ хорошо запомнил. В Щелкове на аэродром прибыл Молотов, командир самолета доложил ему о готовности к полету. «С этой минуты, — заявил Вячеслав Михайлович, — я поступаю в ваше распоряжение, вы мой начальник, я — подчиненный. Задача перед вами стоит сложная, вы должны доставить нас в Англию и Америку в целости и сохранности. Мы туда летим не чай пить, а выполнять задачу большой государственной важности». Они летели по тому же маршруту, о котором я уже рассказывал. При подлете к Англии их встретили английские самолеты. Молотова встречал министр иностранных дел Велико­британии Иден. Они сели в самолет и полетели в Лондон.

Через трое суток — в Исландию. А там, надо сказать, погода меняется очень часто. Надо лететь, а стоит штиль. Командир самолета попросил Молотова подождать немного, взлет во время штиля может быть очень тяжелым, только ветерок может обеспечить подъемную силу самолета. «Командир, война не ждет, — заявил Молотов, — нам каждый час дорог, не только день. Надо лететь». Самолет вырулил на взлетную полосу, командир экипажа сразу дал полный газ, даже включил форсаж. Самолет бежит, моторы ревут, взлетная полоса кончается, а взлет не получается. И только когда оставалось метров 100 — 150, самолет с трудом оторвался от бетонки. Штурман говорит: «У меня пот градом, командир весь взмок, а наши спутники вообще дар речи потеряли». И только когда набрали высоту, Молотов сказал командиру: «Вы говорили, что взлет будет плохой, а взлет­то был хороший». Командир экипажа не стал его разубеждать.

На обратном пути погода стала резко портиться, началось обледенение самолета, это очень опасно. Вскоре попали в грозовые облака, что еще страшнее. Самолет так трясло, думали — развалится. Молотова, вообще­то, человека выносливого, вытошнило. Он спросил: «Командир, к чему нам готовиться?» В ответ командир самолета сказал ему, что через 50 минут они будут в Англии. Вместо шести часов летели все десять. Когда приземлились, Молотов заметил, что летели очень долго. Командир самолета объяснил, что вынужден был обходить грозовой фронт, больше ничего не сказал. А английские переводчики своему начальству все рассказали. Это сообщение дошло до Идена, он передал Молотову. Возвратившись к самолету, Вячеслав Михайлович с укоризной спросил командира самолета: «Что ж вы, братцы, молчали, что таким сложным был полет?» «А мы не хотели вас расстраивать, — ответил командир, — у вас своих забот хватает».

В Англии все оделись потеплее и полетели домой на предельной высоте, чтобы, по словам командира самолета, ни одна фашистская собака не достала. Полет прошел благополучно. В Щелкове Молотов поблагодарил всех членов экипажа и разрешил все, что им подарили в Америке, взять себе. Так вот и закончился этот тяжелый полет.

Валентин Адрианов
№50(22213)
20.03.2008